Мамаша Бармалей

– Я повторяю то, что мне известно со слов Насти и Надежды Федоровны. Мы с мамой жили с ними на одном этаже, но в разных квартирах. Вы сейчас находитесь в одной из них. В этих апартаментах я теперь обучаю людей чайному и кофейному искусству. Вторые достались мне по наследству, там я живу. Мама моя и тетя Надя очень любили друг друга, а мы с Настей были не разлей вода, секретов между нами не существовало. Отсюда и мои знания о тех, на кого они работали. Сергей Иванович полностью доверял Наде, а потом и Насте. Ни тетя, ни моя двоюродная сестра никогда ничего о своей работе посторонним не сообщали. Зато мы с мамулей получали полный отчет о том, что творилось в доме Кашиных. И что выяснилось, когда Сергей Иванович проверил жениха? Да, Всеволод сирота, но он сирота с золотыми часами в бриллиантах. Его родители ушли из жизни, когда сын был еще маленьким. У мальчика никого не осталось, кроме деда-академика. Тот был уже стариком с набором возрастных болезней. Дед имел большую московскую квартиру, но не жил в ней. Там обитали родители Всеволода и сам мальчик. Дед круглый год проводил на Николиной горе на даче. Она была комфортабельной, как московские апартаменты: вода, газ, канализация, электричество… Баня, домик для гостей. Гараж. Хозблоки. Коттедж, где жил сторож. Дед получал академическую стипендию, по тем временам огромную, вроде сто рублей в месяц, еще оклад директора НИИ и всякие надбавки. Кирилл Петрович давно овдовел, за аспирантками не бегал. Деньги он тратил на свои коллекции редких книг и картин.

Ульяна плеснула в заварку кипятка, сложила молитвенно руки и попросила меня:

– Давайте зарядим питье положительными эмоциями. Исполним песнь похвалы чаю!

– К сожалению, я не знаю слов, – призналась я.

– Просто повторяйте мои жесты и слова, – предложила Ульяна.

Глава двадцать пятая

Хозяйка начала делать пасы руками.

– Аум! Ом! Тим!

Я до сих пор сидела, вцепившись пальцами в циновку, теперь попыталась изобразить то же самое.

– Нет, нет, дорогая, – остановила меня Ворошилова, – бог чая любит красоту. Выпрямите спинку, сложите ножки, как у меня, и продолжим. Неправильно заряженный напиток вместо пользы один вред принесет.

Если вы видели фото или картины с изображением людей в позе лотоса, то поймете, чего от меня ожидала хозяйка. Но мои пятки никак не желали лежать на бедрах.

– У вас отлично получается, – приободрила меня Ульяна, – чуть-чуть подтяните левую ножку, и будет отлично. Молодец. Обычно приходится неделями заниматься, чтобы клиенты могли принять нужную позу. А вы просто сразу сделали! Браво! Брависсимо. Вам комфортно?

Ответить ей честно? Ноги болят так, словно их в районе тазобедренных суставов пилят ножовкой. Спину ломит, в голове катаются тяжелые бильярдные шары.

– Очень, – соврала я.

– Ум, ом, тим, – завела хозяйка, – повторяйте за мной.

– Хр, фр, пр, – прохрипела я.

– Ничего, еще разок! Все у вас непременно получится, – приободрила меня Ульяна, – ум, ом, тим.

– Сом, ком, том, – прокряхтела я, потом попыталась повторить ее движения руками, потеряла равновесие и рухнула на циновку.

– Не расстраивайтесь, – прочирикала Ульяна, – с каждым бывает. Вы очень элегантно шлепнулись. Некоторые кулем валятся. Думаю, покровитель чая расценит ваше падение как поклон в его честь. Займите первоначальную позицию.

Я уперлась ладонями в циновку и с трудом села. Ульяна заулыбалась.

– Прекрасно. Теперь напиток должен обрести ауру счастья. Вам нравится наша беседа?

– Я в полном восторге, – ответила я, успев предпринять несколько тщетных попыток убрать пятки с бедер.

– О! Чудесно! – зааплодировала церемониймейстер чая, – продолжим разговор, чай насытится положительной энергетикой, даст нам знак, когда будет готов, а я пока продолжу. Дедушка Севы Кирилл Петрович не имел никакого желания возиться с внуком-первоклассником. Он его пристроил в интернат, но не в обычный, а для одаренных детей. Почти у всех у них были родители, основная масса ребят приехала в Москву из других городов. Школьники на каникулы уезжали домой, Всеволод отправлялся на Николину гору. Дед приветливо вел себя с внуком, здоровался, желал ему спокойной ночи. Прислуга кормила мальчика, обстирывала. Но это все! Ребенок был предоставлен сам себе. Хорошо, что он не стал хулиганить, а поселился в огромной библиотеке Кирилла Петровича и запоем читал все, что в ней находил. Дед умер, когда Севе исполнилось восемнадцать, он уже был студентом. Старик оставил завещание. Дом, коллекции, московская квартира, все накопления достались парню. Вы бы отказались от такой партии для вашей дочки?

Я наконец-то нашла позу, при которой ноги болели меньше всего.

– Нет. Но только при условии, что они с женихом любят друг друга.

– Похоже, так и было, – сказала Ульяна, – а спустя несколько лет, когда у пары уже родилась и подросла дочь, произошла такая история. Как-то вечером раздался звонок в дверь. Я очень удивилась, Ракитины не приглашали никого в гости, я спросила:

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста, – произнес детский голос, – к вам на балкон упала моя кукла.