Мамихлапинатапай (СИ)

– Добавь синий, Алек, – в очередной раз говорит Джейс. – Небо не может быть таким красно-оранжевым и без синего. Синий нужен всегда!

– Отвали, Джейс, – бормочет брюнет, не отвлекаясь от картины.

– Капельку совсем, – не унимается блондин. – Немного во-о-он там, слева.

– Я сказал, отстань.

Джейс поднимается на ноги и подходит к мольберту. Пора брать дело в свои руки! Он выхватывает кисть из губ брата и мажет синим по холсту.

– Ты совсем спятил?! – выкрикивает Алек, глядя, как капля синей краски скользит через пейзаж, портя весь вид. – Ты же всё испортишь так!

– Ничего не испорчу, – выдаёт Эрондейл и, высунув язык, принимается закрашивать белый холст синей краской.

– А ну, отдай! – кричит брюнет и вскидывает руку, чтобы выхватить кисть, но Джейс вовремя реагирует и мажет и по ней синим.

– Ещё шаг, и ты весь будешь цвета своей ориентации! – угрожает он, выставляя руки вперёд.

– Ах, так?! – Алек хватает тюбик с розовой краской.

Он приближается на пару шагов, и Джейс успевает взять голубую краску. Он запрыгивает к брату на спину и щедро мажет краской по волосам, иногда запуская в них ладонь, чтобы сделать их более лохматыми. Алек, в свою очередь, выдавливает всю краску блондину на футболку, которая, как он знает, его любимая, и обмазывает ею белобрысые брови. Они пачкают друг друга, носясь по лужайке, как дети, весело выкрикивая и хохоча.

Домой возвращаются усталые, грязные и с улыбками от уха до уха. У входа на станцию метро Джейс прощается с братом и скрывается в толпе, спускающейся вниз.

Солнце почти село и теперь окрашивает оранжевым цветом лишь верхушки небоскрёбов. Алек идёт вдоль улицы, держа мольберт под мышкой. Сумка с остальными принадлежностями свисает через его плечо и иногда больно ударяет по бедру при ходьбе. Люди провожают его удивлёнными взглядами, и он улыбается ещё шире, видя своё отражение в витринах магазинов.

Дом, в котором он снимает квартиру, построен из тёмно-красного кирпича. Его огибают с разных сторон пожарные лестницы, выкрашенные в чёрный цвет. Рядом же стоит дом более элитный – светлый и с большими окнами, обрамлёнными белоснежными камнями, которые сверкают в свете солнца. Алек всегда хотел зайти внутрь и посмотреть, какие там квартиры. Наверное, просторные и светлые, как и сам дом.

Его же квартира встречает его полумраком, и он, не включая свет, сразу же идёт в душ. Краска легко сходит, как только Алек наносит растворитель, и утекает вместе с водой в канализацию. Распаренный и свежий, он выходит из душа в одном полотенце и успевает принять входящий звонок от Джейса.

– Какого чёрта, Алек, я не могу отмыть себя от розовой краски? – гневно кричит тот в трубку, и Алеку приходится отстранить телефон, чтобы совсем не оглохнуть. – Я уже и щёткой себя тёр, ничего не выходит.

– Нужен специальный раствор, Джейс, – усмехается брюнет, расчёсывая волосы.

– И где мне его взять?

– В специальном магазине.

– Ещё хоть одно слово «специальный», – шипит Джейс, – и я тебя привяжу голого к дереву.

Алек хмыкает.

– Во время гей-парада, Алек, – добавляет блондин. – Представь, что там сделают с твоей сладкой попкой.

Лайтвуд закатывает глаза.

– Ты можешь приехать ко мне сейчас и помыться здесь.

– Жди, – бурчит Джейс и бросает трубку.

Алек усмехается и идёт к тумбочке, что стоит возле окна, чтобы положить телефон, но взгляд цепляется за окно напротив, и он так и остаётся там. Напротив видна квартира, очень светлая и со вкусом обставленная. Из окна виднеется половина кровати и часть комнаты, не заставленная мебелью. Именно там он впервые видит его.

Алек ещё не знает, что именно этот миг изменит его жизнь навсегда, но отчётливо ощущает, что именно этот человек способен взорвать его привычки и устои, так сильно закореневшие, запустившие побеги в его жизнь.

Он танцует под латиноамериканскую музыку, подмахивая бёдрами и ловко переставляя ступни ног, и плавно двигает руками. Его волосы растрепаны от резких поворотов и теперь вихрем кружатся вслед за парнем, иногда падая на его глаза. На нём нет ничего, кроме спортивных штанов, и его голый торс навсегда приковывает взгляд Лайтвуда к себе. Чуть виднеющиеся кубики пресса соблазнительно блестят от пота, и Алек чувствует, как кровь приливает к паху, а полотенце натягивается от проступающего возбуждения.

Он мигом мчится в ванную и встаёт под холодный душ, смывая своё напряжение в теле, но кровь разгорается всё сильнее, особенно от того, что перед глазами до сих пор мелькает незнакомец, соблазнительно покачивая бёдрами.

И с того дня это всё и начинается. Алек словно с ума сходит. Он не может думать о чём-то другом, все мысли занимает тот парень с грацией кота и гибким телом, прогибающимся под музыку.

Интересно, будет ли он так же прогибаться подо мной? – вопрос, который одновременно смущает и возбуждает парня.