Мамочка из 21-го бокса

Там, как обычно, уже все повернулись и смотрели на входящих. Владимир Иванович обвел студентов взглядом и проговорил: «Видите?» Все не понимали, что происходит, и я в том числе. Тогда он сказал: «Вы видели, на стендах, расположенных напротив нашего кабинета, висят фотографии преподавателей?» Все кивнули. «А видели ли Вы на их лицах улыбки?» – продолжал профессор. Ребята ничего не говорили и только слушали, что будет дальше. Тогда он сказал: «Не видели! Ничего вы не видели! И видеть не могли, так как нет на лицах у тех замученных наукой женщин улыбок! Их попросту там нет! Есть только какие-то ужимки. Не больше!» После этого он указал рукой в мою сторону и спросил у присутствующих: «Видите?.. Посмотрите! Посмотрите, как светится женщина, у которой есть ребёнок?! Это же совсем другая улыбка! Она настоящая!» Я стояла и улыбалась, как дурочка и не понимала, как себя вести. А тем временем ребята начали мне аплодировать! «Да не нужно, ребят! Не нужно!» – переминаясь с ноги на ногу, бубнила я себе под нос. «Нужно, Машенька, нужно!» – громко сказал профессор и, подойдя поближе, попросил подождать, когда у него закончится урок, после которого он примету меня экзамен.

Я вышла за двери и села на скамеечку. «Ну надо же!» – улыбалась я.

Наверно, не стоит говорить о том, что за экзамен я получила самый крепкий «зачёт», который только мог существовать. Нет, не надо думать, что мне всё сошло с рук. Свой билет я отвечала долго и объясняла по нему (и не только по нему) всё довольно обстоятельно. Ведь у этого преподавателя получить «автомат» было практически невозможно. Он каждый раз проверял тебя на прочность. Поэтому вымученная и опустошённая, с заполненной зачёткой и свалившимся грузом с плеч, я пошла в место, куда меня тянуло в тот момент больше всего! В столовую!

Очередь была не такая большая, как в обычные сессии: всё– таки пора экзаменов. Я подошла к кассе и по обыкновению заказала себе второе и чай с плюшкой. Заняв своё место у окна, я поставила поднос на стол и вспомнила, что не купила хлеба. Вернувшись к грузной кассирше, заказала кусочек чёрного и пошла уже обратно, как сзади меня что-то громко дзынькнуло. Я обернулась – профессор стоял с пустым подносом, а у его ног валялась разбитая тарелка, которая ещё пару секунд назад была наполнена супом… Он заметил, что я увидела его оплошность и сконфузился. «Наверно, дико не вкусный был?» – пошутила с ним я. «Наверно! – рассмеялся профессор – Пойду ещё один такой куплю». Он повернул в сторону к кассе, а я занялась своей трапезой.

В сумке заиграл мобильник. «Николаевна! – обрадовалась я. – Привет!» «Ты чего там чавкаешь?» – с ходу спросила она меня.

– Так я в столовке.

– О-о… И давно ты по столовкам стала ходить? Чего – дома уже не естся?

– Дак в том-то и дело, что я не дома. В универе я.

– Ты в Вологде и не позвонила?

– Да, Николаевна! Я сразу с автобуса да на экзамен. Не успела. Думала, поем и брякну, а ты опять опередила.

– Так. Ты там тогда дожёвывай, а я сейчас подъеду.

Я ничего не успела ответить, так как по своему обыкновению Анка уже давно бросила трубку и, бьюсь об заклад, уже была в пути.

Я снесла пустую тарелку и стакан на стол для грязной посуды, закинула сумку на плечо и ринулась к выходу. Долго ждать мне не пришлось. Красная бэха уже стояла на остановке. Анка манила меня рукой. Я запрыгнула на заднее сиденье и увидела, что присесть-то там особо было и некуда. «Это Варьке свезёшь!» – скомандовала Николаевна и указала пальцем на пакеты со всякой всячиной. «Что там?» – поинтересовалась я у неё. «Что-что… Подарки! Дома посмотрите!» – услышала я в ответ.

«Женя, останови у той кафешки», – Николаевна указала своему водителю на красивый домик. «Но я же только что покушала», – проронила я. «А кто там собирается есть? Мы кофе зайдём попить». – сказала мне Анна Николаевна.

Заказав по чашечке латэ и необыкновенному пирожному, Анка на этом не остановилась. Позднее нам принесли пиццу. Потом, немного подумав, она вспомнила, что вообще-то сегодня почти ничего не ела, а лишь иногда перехватывала на ходу несколько бутербродов, она решила заказать комплексный обед и «поесть, как надо». Я смотрела на неё и не могла понять, как в такую худенькую женщину всё это помещается. Она, увидев, как я наблюдаю за ней, сказала: «Ну чего? Раз-то в месяц я могу поесть, как хочу?» Я кивнула. «И ты бери!» – снова проснулся в ней тот командный тон.

Я начала откусывать от большого куска пиццы, как вдруг она вспомнила про мою учёбу. «Давай доедай и поедем обратно в универ!» – сказала мне она. Я вопросительно посмотрела на неё, а она продолжила: «Ты экзамен свой сдала?»

– Сдала.

– Диплом написан?

– Давно уже!

– Госы сдавать собираешься?

– Так-то да.

– Не так-то да, а собираюсь! – нахмурив брови, проговорила Анка. –  Собирай свои монатки и поехали к декану. Будем говорить о твоей защите вместе с очниками.

– Ага, Николаевна, думаешь, это так легко? – не верила я.

– У Анки всё легко! – поправила она свою красную шляпку и завышагивала гордой походкой к дверям. –  У Анки везде знакомые…