Мамусик против Ордена Королевской кобры

— Господин полковник, как обидно, что вы сразу не обратились ко мне! — сокрушенно воскликнул Яков Матвеевич. — С вами в паре мы бы горы свернули. Мои знания, ваша энергия — мы бы играючи раскололи это дело, и нашей несравненной даме не пришлось бы рисковать своей жизнью…

— Ваши знания еще очень пригодятся для суда, Яков Матвеевич, — прищурился Орлов. — Я обращусь к вам за научной консультацией, если вы не против…

Черный Пес взорвался:

— Черт вас всех разбери, любезники чертовы! В конце-то концов! Сколько можно ходить вокруг да около! Что там с Великим Магистром?!

— Что-что — после встречи с принцем я вернулся в Кёльнский университет и порылся как следует в их архивах, — невозмутимо продолжил полковник. — Профессор помог отыскать мемуары Фридриха. Ну и оказалось: в конце жизни ваш так называемый Великий Магистр полностью разочаровался в идее мести. Решил помогать людям, сочиняя фармацевтические рецепты.

— Это еще Парацельс говорил: «Всё — яд, всё — лекарство; то и другое определяет доза»… — задумчиво вставил Яков Матвеевич.

— Короче, ваш Великий Магистр сам предал идеи своего Ордена — прости, приятель, — заключил полковник. — А ты все цепляешься за его тухлые заветы… Ну, теперь не надумал признаться?

Черный Пес повел больными глазами по сторонам. Посмотрел на Пантеру. Та сочувственно кивнула. Посмотрел на своего руководителя и вдохновителя. Главный Магистр увлеченно разглядывал пустую чашку, словно именно там, на дне, крылась разгадка основных тайн вселенной и ответы на нескольких мелких вопросов, вроде «кто убил Кеннеди?» и «зачем к джинсам пришивают этот маленький карманчик?».

— Значит, Великий Магистр не вернется? — В голосе его звучало глубочайшее разочарование ребенка, узнавшего, что деда Мороза не существует.

— Прости, приятель, — повторил полковник, поглаживая свою родинку на щеке и при этом внимательно, не отрываясь, глядя байкеру в глаза.

— Что же мне теперь делать? — растерянно спросил он. — А?

— Рассказать про все свои выходки, — быстро ответил полковник. — Мне нужны показания одного из главных участников событий. Потом посмотрим, что мы сможем для тебя сделать. Вижу, психика у тебя слабенькая. Легко поддаешься чужому влиянию. Попробуем списать твои действия на гипноз. От тюрьмы не спасу, уж слишком далеко ты, приятель, зашел; но от пожизненного, может, и отболтаемся.

— Пожизненного? — совсем расклеился Черный Пес.

— А ты как думал, дружище? — удивился полковник, наклоняясь вперед. — Ты же хотел отравить восемнадцать президентов и шестерых премьер-министров, в том числе четырех женщин, одновременно! И вообще, я не понимаю, почему ты так напуган — совсем недавно ты вообще собирался красиво покончить с собой при помощи змеиного яда!

— Так это ради идеи, — потухшим голосом сказал байкер. — А так-то чего?

Мне его даже немного стало жалко. Сперва. А потом я вспомнила, что из-за него мой Степочка попал в «Кресты» и мог никогда оттуда не выйти; жалость тут же улетучилась.

После того, как полковник мастерски сломал дух Черного Пса, допрос пошел как по маслу. Я слушала вполуха — мне и так все это было известно. Слишком хорошо известно.

Потом байкера увели. Напоследок он в отчаянии крикнул Пантере: «Будешь меня навещать в тюрьме?», она промолчала, и мне это не понравилось. Надеюсь, она не рассчитывает, что ей удастся завязать романтические отношения с моим зайчонком?

Затем наступила очередь Главного Магистра. Старичку пришлось выдержать целую серию вопросов — причем не только от полковника, но и от Якова Матвеевича, который просто не мог не воспользоваться редким шансом узнать историческую информацию не из книг, а напрямую от носителя страшной древней традиции.

Лесовичок, поглаживая бороду закованными в кандалы руками, отвечал охотно и многословно, выказывая полную готовность сотрудничать со следствием и наукой.

Но в какой-то момент он обронил:

— Кстати, при свидетелях хочу вам сообщить, товарищ полковник, что у меня сильно кружится голова, перед глазами звездочки, а в ушах звенит… Я совершенно не отдаю себе отчет в своих действиях и словах. Учтите это, пожалуйста. Я сейчас пребываю отнюдь не в здравом уме и твердой памяти. Полагаю, это следует учесть при приобщении моих показаний к делу. — И он довольно-таки гнусно ухмыльнулся.

Полковник, очевидно, несколько смешался, перестал делать пометки в своем блокноте, однако храбро заявил:

— Окей, я сейчас вызову врача, он разберется, в здравом вы уме или не в здравом.

— Не забудьте сообщить вашему врачу, что мне восемьдесят три года, — довольным голосом предложил Главный Магистр. И обернулся к Якову Матвеевичу: — И на вашем месте, дорогой мой, я бы тоже не слишком рассчитывал на признание коллег. Грош цена всей вашей научной работе без «Книги Пряностей». А ее Черный Пес сжег. Хоть какой-то от него прок… Так что — увы, господа, напрасно вы потратили сейчас мое и свое время…

Старичок, этот гадкий лесовичок, торжествовал! Но ведь его уже совсем зажали в угол! Неужели ему удалось выскользнуть?