Мамы-мафия (ЛП)

Окей, значит, Германия сошла с ума. К моему везению. В ошеломлении от нежданного богатства я купила Нелли ко дню рождения розовые туфли, которые она хотела, безумно дорогие розовые брюки, маечку с голым животом и розовым узором (чтобы её умаслить), годовой запас лент со Скуби-Ду (в основном розовых), вышитую розовыми розочками москитную сетку в качестве балдахина над кроватью (после столовой и кухни мы будем ремонтировать Неллину комнату) и CD музыкального дуэта «Розенштольц». Кроме того, приключенческий роман Изабель Альенде и книжку под названием «Чисто девичьи дела». Я упаковала всё в розовую бумагу и прикрепила к каждому пакету войлочные розочки, которые я купила у Гитти Хемпель по евро за штуку. Гитти Хемпель, кстати, часто заходила без приглашения на чашечку кофе, поскольку мы, несмотря на разногласия с её родителями, были подругами. Как подруга я должна была интересоваться её собственноручно изготовленными изделиями, считала Гитти. За это она давала мне ценные советы. От Фрауке она узнала, что я интересуюсь вступлением в Общество матерей, и теперь она ежедневно давала мне новые советы, которые должны были облегчить мне приём в их объединение. Это было, конечно, очень мило с её стороны, но я в глубине души считала, что если уж Гитти удалось быть принятой в Общество, то для меня это проблемы не составит.

Если после чашки кофе я хотела снова избавиться от Гитти, то мне каждый раз приходилось покупать что-то из её хлама, и таким образом я приобрела не только хорошенькие розы, но ещё и плетёный мешок для белья, человечка из цветочных горшков и табличку из теста, на которой значилось «Ванная». Мими из-за этого со мной ругалась, она говорила, что я сейчас занимаюсь тем, что освобождаю дом от ненужного хлама, поэтому я не должна тратить деньги на ещё худший хлам.

– Мешок для белья совсем не плох, – сказала я. – Юлиус может использовать его как гамак или как верёвочную лестницу. А табличку из теста я подарю Труди, потому что в её квартире все, кто хочет в туалет, бегут в спальню. Н-да, а человечка – э-э, ну, я по ошибке могу его уронить.

– Тогда она тебе точно сделает ещё одного, – сказала Мими и энергично окунула малярный валик в ведро со светло-голубой краской. Я решила выдержать столовую и кухню в небесно-голубых тонах в комбинации с белым. Встроенная кухня бабушки Вильмы тоже должна была быть покрашена голубым, как и плитка кофейного цвета под навесными шкафчиками. Единственное, что нельзя было перекрасить, была мшисто-зелёная столешница. Но благодаря моему полученному на eBay богатству я могла позволить себе новую столешницу под кленовый ламинат. Ронни собирался установить её на следующие выходные. Нам надо было постараться, если мы хотели до этого времени всё сделать. По счастью, Юлиус в эти дни меня не очень отвлекал. Каждый день к нему приходил играть его друг Яспер, и я детей практически не видела и не слышала до тех пор, пока не приходила Анна, чтобы забрать Яспера. Мне почти не приходилось прерывать работу, не считая случайного отряхивания грязи с детских штанов, вытирания лужиц сока и чистки яблок. Лишь однажды, когда Юлиуса с Яспером грубо обругали из сада Хемпелей, так как дети громко рычали, мне понадобилось больше времени на улаживание ситуации.

– Но ещё нет шести часов, – сказала я Хемпелям.

– Наша Мария-Антуанетта сидит в такой день дома и играет в пазлы, – сказал герр Хемпель. Это была неправда. Мария-Антуанетта выглядывала между дедушкой и бабушкой из окна, в котором они, очевидно, устроили наблюдательный пост. У неё была круглая, как горошина, голова и две косички, кисточками торчавшие из-за ушей. Ещё бы усы, и она была бы вылитая мать, не считая размеров.

– Этот мальчик назвал меня злой старой женщиной, – пискнула фрау Хемпель.

– Ты и есть злая старая женщина, – закричал Яспер. – Ты всё время на нас ругалась. Хотя мы ничего не сделали.

– Мы только играли в водителя автобуса, – сказал Юлиус. – Я был злой водитель, а Яспер добрый водитель.

– Вы слышите, – сказал герр Хемпель. – Мы не будем с этим мириться.

– Почему вы просто не закроете окно, если дети вам мешают? – спросила я.

– Ну, это уже чересчур! – воскликнул герр Хемпель. – Теперь вы уже хотите нам указывать, когда и как часто мы должны открывать наше окно! Ну вы вообще!

– Противная жопа, – сказал Юлиус.

Хемпели коллективно втянули ртом воздух и сказали, что я услышу об их адвокате. Прямо завтра. Я сказала, что меня это устраивает, потому что на следующей неделе у меня встреча с моим адвокатом, который сразу всё и уладит.

Хемпели с треском захлопнули окно.

Я сказала Юлиусу, что я никогда, никогда не хочу слышать от него столь плохие слова.

Юлиус захотел узнать, что такого плохого в словах «водитель автобуса».