Мамы-мафия: противоположности разъезжаются

– Вы, наверное, ещё не осознали своего счастья, фрау Бауэр, но билет на самолёт и отель для вас уже зарезервированы. Вперёд, к солнцу! Оставьте все заботы позади, фрау Бауэр! А теперь самое лучшее: вы можете взять с собой спутника, фрау Бауэр! И поскольку сегодня ваш счастливый день, то ваш спутник получит сказочную пятидесятипроцентную скидку. Пятьдесят процентов, фрау Бауэр! Ну что, ваш муж обрадуется, фрау Бауэр?

Я хотела придумать что-нибудь новенькое, поэтому я сказала:

– Я хотела бы получить выигрыш наличными. Нам нужна новая посудомоечная машина.

– К сожалению, так не получится, – сказала фея счастья. – Поездка уже зарезервирована – для вас и для спутника по вашему выбору. Просто расслабиться и насладиться солнцем, фрау Бауэр.

– Нет, спасибо, я лучше куплю себе новую посудомоечную машину.

Тон моей феи стал немного строгим.

– Но вы выиграли поездку, а не посудомоечную машину, фрау Бауэр. На деньги, которые вы при этом сэкономите, вы сможете купить себе новую посудомоечную машину.

На это фрау Бауэр только фыркнула.

– Вы не боитесь попасть в ад после смерти, фрау А-хм? Кто-нибудь попадается на вашу удочку?

– Вы бы удивились, фрау Бауэр.

Я удивилась и положила трубку.

Телефон тут же зазвонил снова. Эти феи счастья, однако, упрямый народ!

– Это Фабьенна с огромной грудью, что я могу для тебя сделать? – прошелестела я.

– О, мне многое приходит в голову, – ответил низкий мужской голос. – Мы с моей подругой никогда этого не делали. Из-за детей, понимаете? Потому что по вечерам их нельзя оставить одних. А вот если бы мы жили вместе, было бы другое дело.

– Антон! – К счастью, это не герр Мозер. И не мой отец. Или человек из банка.

– У меня для тебя сюрприз, Фабьенна с большой грудью, – сказал Антон. – Завтра после обеда. Ты сможешь около пяти оставить детей на часик одних?

– Я думаю, что это можно устроить, – сказала я голосом Фабьенны. – Но в машине это будет стоить дороже.

Антон ответил, причём довольно серьёзно, как мне показалось:

– Я не против!

Я тоже считала, что мы слишком редко спим друг с другом. Любому тинейджеру было легче найти пару свободных часов, чем нам. Теоретически я могла бы оставлять по вечерам Юлиуса с Нелли и отправляться к Антону, когда Эмили уже спит, но я этого не делала. Я представляла себе, что Эмили не спит, а подслушивает у двери и куёт кровожадные планы, а Юлиусу дома снятся плохие сны, и он зовёт маму. Малоэротичная картина. В свою очередь, Антону не приходило в голову оставлять спящую Эмили дома, чтобы прокрасться ко мне. И, конечно, я прекрасно его понимала. Поэтому нам оставались только выходные, когда Эмили ночевала у бабушки, а Нелли с Юлиусом были у Лоренца и Пэрис.

Раз в две недели.

– Боже, как вы это выдерживаете! – сочувственно сказала Мими. Мы уже определились, кто летит в Милан, и поскольку я ловко смошенничала при жребии, мы с Анной оставались дома с детьми.

– Только раз в две недели – и для этого ты принимаешь пилюли? – сказала Труди с таким же сочувствием.

– Я не принимаю никаких пилюль, – ответила я. – Но я собираюсь. Надо только записаться к гинекологу, но как я туда ни позвоню, так всё время занято.

– А как, скажи пожалуйста, вы предохраняетесь?

– Презерватив, – ответила я.

Теперь уже все трое смотрели на меня сочувственно.

– И с презервативом можно иметь классный секс, – заверила их я.

– Я тебе когда-нибудь рассказывала историю о презервативе, с которым я зачала Макса? – спросила Анна.

Я подождала, пока я не останусь одна, и позвонила гинекологу. Было занято.

– И с презервативом можно иметь классный секс, – сказала я самой себе.

*

На следующий день Антон заехал за мной ровно без десяти пять.

– Как прошёл гольф? – спросил он, когда я села в машину.

– Как обычно, – ответила я. – Хуже меня попадает по мячу только тот недовольный топ-менеджер. Это потому, что он думает, что даже неживые предметы должны делать то, что он скажет. Как ты думаешь, сколько мячей он уже бессрочно уволил?

Антон засмеялся.

– Зато я блистаю в теории. Сегодня я смогла разъяснить всем разницу между свободными натуральными препятствиями и барьерами. Это как разница между может и должен. Куда мы едем?

– Это сюрприз! – ответил Антон.

– Надеюсь, это где-нибудь поблизости? Если я не вернусь через час, то мне придётся купить Нелли все сезоны «Анатомии страсти», а я считаю, что для четырнадцатилетки это рановато.

– Из-за неразборчивых врачей?

– Из-за неприятных кадров, где тело показано изнутри, – ответила я и огляделась. – Собственно, секс в ягуаре должен быть довольно роскошным.

– Не обязательно.

– А с кем ты пробовал?

– С… ни с кем.

Я благодарно улыбнулась Антону. Он улыбнулся в ответ.

– Мы едем на мойку?

– Нет, мы уже приехали.

– Но мы по-прежнему в посёлке «Насекомые».

– Нет, не совсем. Эта улица называется «Проезд Хайнриха Лардера».

– А, посёлок коррупционных политиков.

– Хайнрих Лардер был евангелистским теологом, насколько я знаю, – сказал Антон и припарковался у бровки.

– Здесь? Ты сошёл с ума? Здесь любой может заглянуть в окно!

– Во-первых, у нас затемнённые окна, а во-вторых, мы сейчас выйдем из машины.