Мамы-мафия: противоположности разъезжаются

– Да, – сказал Анна. – Для тех, кому это нравится, это действительно супер. Послушай, Пэрис, ты не можешь этого знать, но есть дети, которые какают каждые полчаса, а у тебя их будет двое… И это будут не хорошенькие кругленькие заячьи катышки, это будет яблочное пюре. Коричневое И вонючее.

– Удивительно, что ты как акушерка… – сказала Пэрис.

– Ах, я давно должна была забросить эту работу, – ответила Анна. – Лучше бы я вместо неё написала пару книг. «Можно и без болей». Или «Можно и без консультантов по вопросам беременности». Или «Можно и без детей». Глупо предоставлять другим возможность делать большие деньги.

– Жаль, что вы обе не можете попробовать моего вкусного глинтвейна, – сказала я.

– Да, мне тоже жаль, – ответила Анна. – Можешь мне поверить!

– Вчерашний вечер с родителями прошёл хорошо, – сказал Антон.

– Ты так думаешь? – Я удивлённо уставилась на него.

– Да, конечно, всё было очень непринуждённо, – ответил Антон. – Хотя можно подумать, что твои родители не считают тебя такой великолепной, какая ты есть.

– Да, вполне можно так подумать.

– Но родители всегда такие, – сказал Антон. – Они много критикуют своих детей и мало их хвалят. Готов поспорить, что они с восторгом рассказывают о тебе твоему брату.

Я готова была поспорить, что он этот спор проиграет, но я всю дорогу косилась на монстрообразный пакет, который принёс Антон. В такой пакет влезла бы и стиральная машина. Может, это она и была?

– Можно развернуть? – спросила я.

– Конечно! – сияя, ответил Антон. Но когда я развернула, то мне действительно захотелось, чтобы это была стиральная машина. Вместо этого меня ожидала сумка на колёсиках с полным набором принадлежностей для гольфа. И купон на годовое членство в Антоновом гольф-клубе.

– Чтобы ты больше не играла со старыми клюшками Мими, – радостно сказал он. – Профессиональное снаряжение для профессионального игрока.

– Ох, даже не знаю, что сказать, – ответила я. На эти деньги он мог купить мне крупный бриллиант. Вместе с кольцом. Это для примера. Но откуда Антон мог знать, что снаряжение для гольфа не значится в списке моих желаний? Бедняга по-прежнему думал, что игра в гольф доставляет мне удовольствие.

Тем не менее я охотно бы его поцеловала, но Эмили, как обычно, висела на его рукаве. В качестве подарка она протянула мне картинку. На картинке был изображён жёлтый заяц, который сидел под пальмой на острове посреди моря.

– Какой красивый рисунок. У него есть символический смысл?

Эмили покачала головой.

– Это просто картинка, которая была у меня дома, – сказала она. – Поздравляю с днём рождения.

Я выпила чашку глинтвейна, чтобы смыть своё разочарование. Кроме Гитти Хемпель, преподнёсшей мне купон на посещение курса «Рождественские рамки своими руками», который она сама и проводила, мне больше никто ничего на подарил. Даже Труди, которая обычно дарила мне купоны на рейки или энергетический массаж. Не то чтобы я любила купоны, но купон всё-таки лучше, чем совсем ничего. На сей раз я бы даже не стала жаловаться, если бы она снова мне принесла какую-нибудь странную книжку. «Умный секс – как надо дышать в момент вагинального оргазма». Это было бы всё же лучше, чем совсем ничего. Конечно, я не стала спрашивать, почему мои друзья в этом году мне ничего не подарили, но я чувствовала себя немного обделённой. В конце концов, я ещё не достигла того возраста, в котором у человека вроде как всё есть и он ничему не радуется.

Мими и Ронни пришли поздно. Когда они позвонили в дверь, кастрюля с супом была уже наполовину пуста, а я нарезала четвёртый батон.

Между Мими и Ронни стояла девочка с веснушчатым лицом и милыми рыжими кудрями.

– Ты, наверное, Корали, – сказала я, на что девочка кивнула и пожала мне руку.

– Поздравляю с днём рождения. И спасибо, что пригласили, – сказала она очень сладким голосом. Потрясающе, у неё были даже ямочки на щеках.

– Сегодня здесь четверо детей, – сказала я. – Это моя дочь Нелли, она тебе покажет, где пироги и детский пунш.

– Я люблю детский пунш! – ответила Корали. – И пироги люблю.

– Разве она не очаровательна? – сказал Ронни, когда дети отошли.

– Да, ответила я. – Просто позор, что ей приходится жить в чулане под лестницей.

Ронни снисходительно улыбнулся.

– У неё живая фантазия, знаешь ли. И чулан под лестницей интереснее, чем социальная квартира в высотном доме.

– Ты действительно радуешься вашему проектному ребёнку, верно?

– Не называй её проектным ребёнком, – ответил Ронни. – Да, мы рады о ней позаботиться. – Он оглянулся, чтобы посмотреть, не слышит ли Мими. – Тема детей у нас ещё долго будет острой, понимаешь? У нас просто не получается разумно об этом поговорить. А с помощью Корали эти шаблоны будут как-то ломаться…

– Такое впечатление, что ты собираешься тайком пойти к психотерапевту, – заметила я.

– Никогда в жизни! – Ронни протестующе поднял руки. – Мими мне не простит, если я за её спиной сделаю что-либо подобное.

Мими снова подошла к нам и обняла меня за талию.

– Корали уже играет с другими детьми. Она невероятно светлая, просто солнышко. О чём вы говорили?