Мамы-мафия: противоположности разъезжаются

– Фрау Хемпель что-то крикнула из окна? – спросила я. – Не обращай на неё внимания.

– Это была фрау Хиттлер из агентства «Хиттлер и Кампс», – ответил Антон. – Она хотела ещё раз удостовериться, что мы больше не ищем жильё. Она говорит, что ты сказала ей об этом.

– Ох, да…

– То есть мы не ищем дом?

– В данный момент нет, – ответила я.

– И когда ты собиралась мне это сообщить?

– Что?

– Что ты не хочешь со мной съезжаться? Почему ты сказала об этом фрау Хиттлер, а не мне? Ты считаешь, что меня это не очень интересует?

– Она получит куртаж, а ты нет.

– Прекрати эти глупые шутки, – сказал Антон. – Это вообще не смешно. Ты жалуешься, что я за твоей спиной ищу нам совместное жильё, а сама за моей спиной решаешь, что мы не будем съезжаться!

– Пока нет, – ответила я. – Не злись! Я с самого начала считала, что ты торопишься!

– Я ведь тебе понятно объяснил свои причины.

– Да. Очень понятно. Ты хочешь со мной съехаться, потому что Эмили нужны ясные отношения.

– Да, среди всего прочего.

– И бесплатная няня, – добавила я.

Антон выглядел оскорблённым.

– Это неправда.

– Возможно, и нет. – Я смотрела в пол.

– Я не люблю, когда меня обманывают, – сказал Антон. – Я предпочитаю честные и прямые отношения.

Я хотела сказать ему, что я его не обманывала, но потом передумала.

– Я ненавижу гольф, – сказала я.

– Что?

– Я тебя обманывала и насчёт гольфа тоже. Я считаю его исключительно дурацкой игрой. Но я не решалась тебе об этом сказать, поэтому я сдала этот дурацкий экзамен, а ты внезапно подарил мне на день рождения снаряжение стоимостью в тридцать намибийских шахт. – Я быстро подняла взгляд на шокированное лицо Антона, потом снова опустила глаза и продолжала: – Кроме того, я училась на психолога, но диплом так и не защитила. И спасательницей на водах я не была. А петь я вообще не умею. Это я всё выдумала.

Антон не ответил ничего. Очевидно, ему надо было переварить услышанное.

– И я никогда не была вице-чемпионкой Шлезвиг-Гольштении по шахматам, – продолжала я. – Мои родители правы: я действительно во всех отношениях полное ничтожество. Я просто не хотела, чтобы ты это заметил. И, конечно, я ничего не рассказала моим родителям о тебе! Если бы получилось по-моему, вы бы никогда не познакомились.

Антон по-прежнему молчал. А я, напротив, вошла в раж.

– Я лгала и тогда, когда сказала тебе, что мне всё равно, что ты можешь провести рождество с бывшей женой и дочерьми. Мне не нравится, что ты держишь вопрос открытым до последней минуты и что ты не учитываешь меня в своём планировании. То есть я обманывала тебя практически всегда. – Я рискнула ещё раз взглянуть в лицо Антону. Его челюсти были сжаты, как всегда, когда он злился.

– Кроме оргазмов, – сказала я. – Они были настоящие, честно.

– Ты теперь лучше себя чувствуешь? – холодно спросил Антон.

– Да, как-то лучше, – ответила я. – Что касается планов съехаться: я могу это себе представить. Даже с Эмили. Когда-нибудь. Но не сейчас. Я не хочу оставлять этот дом. Это мой первый собственный настоящий дом, в котором я хозяйка. Мне нравятся соседи, кроме фрау Хемпель. Мне нравится жить в доме, где нет приёма сети. Я не хочу отсюда уезжать.

– Ты хочешь остаться жить в этом доме?

Ну я же только что это сказала!

– Именно.

– Спасибо, что ты мне об этом сообщила, – сказал Антон. Он встал, снял своё пальто с вешалки и пошёл к двери. Я ждала, что он что-нибудь скажет на прощанье, но он ничего не сказал. Он открыл дверь и без слов исчез в темноте.

– Ты считаешь, он вернётся? – спросила Нелли. Она стояла наверху лестницы в пижаме. Неизвестно, сколько она успела услышать из нашего разговора.

– Скорее нет, – ответила я.

– Тогда закрой дверь, дует! – сказала Нелли. – На улице минус шесть!

*

Когда Антон через два дня так и не объявился, я позвонила Мими и сказала ей, что мы расстались.

Мими ответила, что она в это не верит.

– Вы помиритесь, – сказала она.

– Спроси, пожалуйста, Ронни, говорил ли он с Антоном в последние дни?

Но Ронни с Антоном не говорил. Когда он по моей просьбе попытался с ним связаться («Но ни в коем случае не говори ему, что это я тебя просила»), он не смог ему дозвониться.

– В бюро сообщили, что он улетел в Барселону, – сказал Ронни.

– Ах да, – ответила я. – Я и хотела это знать.

Ронни спросил, по какому конкретно поводу мы поссорились. Я ему рассказала, слово в слово. Когда я всё это повторила, мне стало как-то легче. Когда я закончила, Ронни молчал.

– Ты заснул? – спросила я.

– Нет, – ответил Ронни. – Моя мать говорит так: из-за минуты ссоры человек теряет шестьдесят секунд радости.

– Э? Не объясняй мне, пожалуйста, какое отношение это имеет ко мне и Антону, – сказала я. – Передай ещё раз трубку Мими, она умеет утешать лучше тебя.

Мими посоветовала мне составить список за и против расставания с Антоном, чтобы лучше понять, что мне делать дальше.

– Я не буду ничего делать, – заявила я. – Ты же знаешь, что это на меня не похоже.

– Составь список, – посоветовала Мими.

Поэтому я села и начала писать.