Манчестер Блю

Обрадованный Маршалл схватил ключ и, уже собравшись уходить, вспомнил об оружии. Сунул в карман пальто свой «глок», взял сумку с автоматом «Хеклер-Кох НК-94» и вышел из комнаты.

Постучав в дверь номера, он услышал ее смех изнутри.

– Ты заставляешь себя ждать, – сказала она. – Разве тебе не хочется развлечься?

– Ты давно здесь?

– Почти час.

– Почему не позвонила?

– Хотела подготовиться. – Обвив руками его шею, она поцеловала его. – Тебе нравится мой запах?

– Очень. Свежий и чистый.

– Для тебя старалась.

Бросив на пол пальто и сумку, он обнял ее.

– Пойдем в постель. – Она отстранилась. – Ты готов?

Маршалл фыркнул:

– Сейчас посмотрим.

Он-то был готов, но снова вернулись демоны. Он пытался не думать о тех, других, для которых она одевалась, душилась, красилась.

– Я заказала шампанское, – прервала она его мысли.

– Не выпить ли нам, прежде чем лечь?

– Сейчас открою. – Она с улыбкой вскочила с кровати и взяла бутылку.

Маршалл залюбовался ее ладной фигурой.

– Я сняла номер на две ночи. Может, оплатишь?

Мне, бедной женщине, здешние цены просто не по карману.

– Об этом не беспокойся.

– Как твои дела?

– Все нормально.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет. – Но тут он вспомнил о записке. Хорошо бы Джилл расшифровала ее. – Впрочем, есть одно небольшое дело.

– Что такое?

– Я могу подождать.

– Нет, давай сейчас, пока я наполняю бокалы.

– Сегодня я получил записку. Ее продиктовали телефонистке. – Он достал из кармана записку и, разложив ее на простыне, перечитал еще раз. Джилл с двумя бокалами шампанского подсела к нему. Капля вина упала на бумагу, и, вытирая ее, он слегка размазал написанное.

– Извини, – сказала она.

– Ничего. – Маршалл взял бокал и слегка приподнял его. – Я не хочу быть ни на тебе, ни под тобой, хочу быть внутри тебя. – Чокнувшись, он плеснул чуть-чуть шампанского из своего бокала в ее. Они выпили.

– Эта? – спросила она, беря записку.

Пока она читала, Маршалл заглядывал ей через плечо.

– Ну как, разведывательный отдел? Понятно что-нибудь?

– Кто такой Пилат?

– Пилот.

– Здесь написано Пилат, – настаивала она.

– Размазались чернила.

– Вроде как Понтий Пилат.

Маршалл шумно вдохнул:

– Возможно, так и есть. Наверное, телефонистка перепутала.

– Кто из твоих знакомых умывает руки по твоему поводу?

– Кто-то в Вашингтоне. Пытается помочь, чувствуя себя виноватым.

– Кто еще знает об этом деле?

– Только один человек.

– Кто?

– Ронейн. – Не может быть! Неужели Ронейн? Он вспомнил, как однажды назвал его Пилатом. Они еще долго шутили по этому поводу. – Черт возьми!

– Ну нет. То есть...

– Только Ронейн знал обо всем. Но он никому не мог сказать. Перед смертью он был почти без сознания.

– Давай продолжай.

– Черт возьми! – снова воскликнул он. – Эта простуда сбила меня с толку.

– Что такое?

– Не могу поверить... – Взяв себя в руки, он рассказал ей об игре в покер, о Техасце и о той уродине. Вспомнил об инциденте в Эль-Пасо и дошел до Сан-Антонио. Что случилось дальше, она уже знала.

– А почему «тайкун»?

– Это имя. Тай Кунз. Главный экзекутор Кали. Это ведь Техасец. Черт, а я думал, он мертв. Мы все так думали. Так это он. Ни хрена себе! Я встречался с ним лицом к лицу, как сейчас с тобой.

– Ты уверен?

– Только мы с Ронейном называли его Техасцем. Мы всем даем условные клички.

– А какая связь между Ирландией и Аламо?

– Не знаю. Но мы оба считали, что ИРА причастна к этому грузу. Если Кунз обеспечивал отправку, то, возможно, сейчас он находится здесь. – Маршалл выпрямился и шумно выдохнул: – Зараза!

– Что такое?

– Он хочет отомстить. Думает, я убил его жену, поэтому схватил моего партнера. Ах черт! Это он все устроил в Сан-Антонио.

– А что Ронейн?

– Он выжил. Может быть, искалечен, но жив. Дьявол, это какая-то жестокая и подлая игра. – Маршалл почувствовал ненависть к Вашингтону. После многих лет службы он стал ненужным, и его предали.

– Они согласились подвергнуть тебя опасности, и их устраивает твое стремление отомстить за Ронейна.

– Меня подставили. А Ронейн, желая помочь, передал это сообщение. Нет, он не Понтий Пилат. Боже, как он мучается после смерти Бетти и детей! Бедный Ронейн.

– Все не то, чем кажется. Что это такое?

– Предупреждение, чтобы я полагался только на себя самого и не доверял Вашингтону, да и вообще никому.

– Значит, и мне тоже, а?

– Нет, ты особый случай.

Она прикоснулась к волосам на его затылке и стала их ласкать. Маршалл медленно повел головой от удовольствия и попытался расслабиться. Но все его мысли были о Ронейне, чувство сострадания и страха за его судьбу не давало покоя.

– Ты можешь все бросить, – прервала она его мысли. – Упаковаться и улететь домой, найти Ронейна.

– Я уже слишком далеко зашел. Как змея, вцепившаяся в свою жертву. Мои челюсти не выпустят ее. Теперь придется ее заглатывать.

– Никто тебя не обвинит.

– Я сам буду винить себя. Да и Ронейн тоже. Черт, как он, наверное, себя ненавидит. Как одиноко себя чувствует, считая, что бросил меня в пасть ко льву.

– Он тебе по-настоящему дорог, да?

Маршалл кивнул.

– Кроме тебя, он для меня самый близкий человек в мире.

– Ты мне не хочешь рассказать о своих планах?