Манчестерский либерализм и международные отношения. Принципы внешней политики Ричарда Кобдена

При всех несомненных достижениях решения конгресса грешили и серьезными изъянами. Австрийская хватка в Италии не ослабела, поскольку дом Габсбургов вернул себе Ломбардию и Венецию, преобразованные теперь в королевство; на оставшейся части полуострова располагались два королевства (Сардинии и Обеих Сицилий) и несколько мелких герцогств. Далее, если бы тогда решили восстановить Польшу (по прошествии не очень многих лет со времен первого раздела), это был бы шаг мудрый, справедливый и не причиняющий нетерпимого ущерба державам, которые ее разделили. Франция, которая тогда, как и сейчас, искала союзников в Восточной Европе, разумеется, выступила за создание независимой Польши. Однако в сложившейся обстановке поддержка дела Польши сама по себе дискредитировала это предложение, и три монархии, владевшие этими землями, вновь смогли разделить территории Сарматии по своему усмотрению, а Краков стал вольным городом под их взаимные гарантии.

Германский вопрос, уже тогда бросавший свою тень на Европу, тоже был отложен. Державы дошли до того, что предложили германским государствам федеративную конституцию, но искать свое положение в крайне неоднородной политической системе эти государства должны были самостоятельно. Принципиальные разногласия между Австрией и Пруссией, единственными германскими государствами, обладавшими серьезным весом, были оставлены без внимания как внутригерманское дело. Впоследствии английские политики усомнились в правильности такого подхода. Еще более серьезной ошибкой стало такое же невнимание к проблеме турецкого владычества в Восточной Европе. Греция просила освобождения, но раз за разом, как и в более поздние годы, ее просьбы оставались не услышанными. Христианские народы, страдавшие от турецкого гнета, не получили никакой помощи, и ничего не было сделано, чтобы заставить Турцию соблюдать ее обязательства по договорам.

Хотя принятые в Вене решения были далеки от полной последовательности, сами их недостатки свидетельствовали о желании не накалять без нужды обстановку в и так уже дезорганизованной континентальной Европе. В целом следует признать, что конгресс достиг более или менее приемлемого равновесия, которое на длительное время предоставило сильным государствам всю законную свободу действий, а слабым – определенные гарантии безопасности, поскольку ни одна держава не имела явно доминирующего положения. Кроме того, ни одна великая держава не чувствовала себя нестерпимо уязвленной, а Европа заручилась миром на целое поколение и даже больше.

В целях соблюдения принятых решений Каслри, Талейран и другие, вероятно, думали о создании постоянной системы взаимных гарантий, в которой должны участвовать все европейские страны. Однако, как и на Версальской конференции 1919 г., последние совещания прошли в спешке, и система так и не была создана. В результате выполнение решений конгресса было возложено на четырех союзников, которые вынесли основную тяжесть борьбы с Наполеоном, – Великобританию, Россию, Австрию и Пруссию. Две последние, будучи самыми крупными государствами в новой германской конфедерации, после 1818 г. считались великими державами, но еще долгое время оставались на вторых ролях. Современным аналогом такой организации дела может служить совет четырех союзных держав, который в течение нескольких лет следил за выполнением мирных договоров 1919 и 1920 гг. Правители России, Австрии и Пруссии отдельно создали Священный союз; формально он предназначался для сохранения с трудом добытого мира, однако на деле использовался главным образом для подавления движений и идей, враждебных автократической системе правления. Великобритания, как и Соединенные Штаты, отказалась войти в эту коалицию, поскольку с самого начала подозревала, что заявленные цели союза не соответствуют его реальным намерениям.

Соглашение 1815 г. обеспечивало стабильность в Европе за счет системы сдержек и противовесов, за счет подтверждения двух принципов или положений, которые долгое время молчаливо подразумевались: 1) существует определенный баланс сил и, как следствие, 2) право достаточно сильных государств на дипломатическое или военное вмешательство в тех случаях, когда чьи-либо действия или возникшие обстоятельства угрожают общей стабильности. Ни одна держава не придавала большего значения этим принципам и не применяла их чаще на протяжении двух последующих поколений, чем Великобритания, которая долгое время занимала ведущее положение в объединении, получившем название «европейского сообщества» (лорд Солсбери впоследствии называл его «незавершенной федерацией»).