Маньчжурия, 1918. Особый отряд

— Ну, условное такое слово — это означало, что уже приехали поезд и пушки. Я и говорю ему — на площади будем угощать. Ну, китайцы ничего не поняли, конечно. Продолжаем мы обсуждать условия, чай пить, на часах уже шесть вечера, и приглашаю я их пройтись. Площадь у нас там, — неопределенно махнул рукой атаман правее себя, — и вот выхожу я, Алексеев, полковник китайский, а на площади уже стоят орудия и шестнадцать человек прислуги в полном снаряжении, фронтом на китайскую казарму.

— Ха-ха-ха, — хлопнул ладонью по столу Франк.

— Подходим к орудиями и я говорю полковнику — так и так, передаю ультиматум генералу Чжану: через час генерал должен быть здесь и публично подписать договор о дружбе и союзе со мной, атаманом Семеновым, опубликовать его среди своих войск и впредь не допускать никаких враждебных действий к моему отряду! А если нет, то я открою огонь по казарме и всё там разгромлю и уйду за кордон, терять мне нечего! — эмоционально рассказывал Семенов. — Потом приказываю зарядить пушки и навести на казарму.

Орлов и Франк продолжили смеяться.

— Офицер этот и полковник побежали в казармы, потом прибегает этот офицер и говорит, что генерал Чжан уже выехал из Хайлара поездом и всё будет хорошо. Я на станции расположил полсотни человек при двух пулеметах, но скрытно, во избежание разных сюрпризов, и ждём стоим, документ составляем. Не прошло и часа, как послышался гудок паровоза, и ещё через четверть часа генерал Чжан и пять человек свиты были уже на площади, рядом с пушками.

— Китайцы понимают только кулак, — хрипло заявил Франк.

— Да, именно! Пока мы стояли, я надиктовал документ — мол, есаул Семенов и его отряд являются союзниками и всем подчиненным генералу китайским войскам следует относиться к нему, то есть ко мне, — помахал ладонями атаман, — дружески, не чинить никаких препятствий и не выступать против, а также содействовать ему против большевизма, если у атамана возникнет такая потребность. Отдал я его этому переводчику, пошли мы в дом, тот накалякал иероглифы под русским текстом, и когда приехал генерал — всё это подписал при свидетелях, и мы всё это разослали телеграфом.

— С китайцами так и надо, — снова вставил реплику уже основательно выпивший Франк.

— Самое хорошее — что какой это никакой, но теперь будет союзник против большевиков, и Чжан окажет содействие, если придётся это потребовать.

— Почему вы так уверены? — Орлова такая самонадеянность позабавила.

— Уверен, господа! — взмахнул ладонью атаман. — Уже и здесь, и в Хайларе китайцы стали вежливыми, а когда мне довелось посещать китайский штаб, то выставили почетный караул. В китайской газете даже написали, что я китаец по матери, которая была забрана русским купцом за долги и потом он женился на ней, — засмеялся он. — Будем здоровы, господа! — Семенов лениво поднял рюмку.

За столом все уже были в более чем хорошем настроении — некоторые еле держались на стуле.

— Спасибо за угощение, Григорий Михайлович, — не без труда поднялся Орлов, — пора на отдых.

— Проведите гостей в их комнаты, — развалившись на стуле, махнул рукой женщинам Семенов.

Полковников женщины провели в небольшие комнаты на втором этаже. Орлов увалился на кровать с мыслью, что надо немного полежать и потом пройти вниз — оттуда доносилась музыка и крики веселья, но незаметно для себя заснул.

Проснулся он от настойчивого стука в дверь — у него трещала голова, он в расстегнутом кителе сидел на кровати, собираясь с мыслями. В комнату снова постучали и после разрешения вошла женщина с небольшим подносом — там была рюмка водки и огурец.

— Григорий Михайлович велели поднести вам для поправки здоровья, — сказала с небольшим акцентом женщина — Орлов предположил, что она наполовину бурятка.

Выпив и закусив — сразу стало легче, он потребовал воды для умывания и горячего чаю. Теплую воду принесли в бадейке, он привел себя в порядок и потом спустился на первый этаж — уже на лестнице зрелище его весьма впечатлило, поскольку его люди сидели на стульях, лежали на столах и на полу в самых живописных позах.

«Половина восьмого утра. Тепло тут, хорошо», — он посмотрел на часы. — «Сегодня отдыхаем и готовим операцию, завтра выдвигаемся».

— По-о-дъём! — более-менее зычным голосом воскликнул он.

Офицеры начали понемногу шевелиться. Орлов поднялся наверх и спросил у одной из женщин, которых уже много сновало в ведрами, где атаман.

— Батюшка спят ещё, — ответила ещё какая-то полубурятка. — А мы воду греем для господ, скоро утреннюю трапезу подадим.

Орлов пошёл будить Франка — то в сапогах спал на застеленной кровати. Растолкал он его не без труда.

— Да, спланировали, — с мрачной язвительностью сказал Франк, когда ему принесли опохмелиться.

— Законы гостеприимства, — пожал плечами Орлов. — Контакт зато наладили. Сегодня никаких попоек — отдыхаем и готовимся к делу.

К одиннадцати часам их пригласил к себе Семенов — он сидел, закутанный в цветистый халат какого-то китайского бонзы, на столе стояла водка и кушанья.

— Прошу, господа, откушайте со мной, — показал он рукой, приглашая их.