Мандаринка на Новый год

– Ник, иди сюда…

– Мне и тут хорошо. – Он снова и снова легко касается ее губами. – Тут такая красота…

– Ник!..

– Моя с-с-собственность, – сказал он, целуя слева от влажной полоски тёмных волос. – Моя прелес-с-сть, – то же самое справа.

Люба вздрогнула то ли от смеха, то ли от поцелуя.

– С-с-самойлов! Иди с-с-с-юда! Я тебя потс-с-с-селую…

– Ну, ради этого только…

Вставать было непросто: сил, казалось, не осталось ни в руках, ни в ногах. Он плюхнулся на диван рядом, потянул Любу за руку.

– Это ты иди сюда.

Она привычно устроилась на его коленях верхом, прижалась щекой к влажной груди. Он провёл рукой вдоль ее спины. Идеальная. Совершенная. Его.

– Ну как, не стесняешься больше?

– Да поздняк уже метаться, – хмыкнула Люба.

– Вот и умница. – Ник коснулся губами ее виска. – Так и надо.

– Ник, а ты… ты не будешь… не хочешь… еще раз?

– Не-а.

– А… почему?

– А я уже. Во второй раз.

Люба отстраняется. Огромные распахнутые изумлённые глаза. Офигенное сочетание с ее наготой и расположением верхом на него коленях. Руки сами собой сползают вниз по ее спине.

– Как?

– А вот так. Знаешь, когда мне исполнилось четырнадцать, отец подарил мне книгу издательства «Просвещение». – Ник ухмыльнулся. – Называлась она «Популярная сексология».

– Многообещающее начало, – хихикнула Люба, устраиваясь удобнее на его коленях. – Продолжай.

– Сказал, что, вместо того чтобы слушать байки пацанов постарше, лучше получить информацию из проверенного источника. Ну, я и засел за книжку.

– Книжка-то хоть с картинками была?

– Вот картинки как раз мне в ней не понравились. Никаких фотографий, чёрно-белые рисунки с кучей цифр и сносок – как что называется. А еще в разрезе… бр-р-р…

– А чего ты про нее вспомнил?

– Да я там про такую штуку вычитал… И долго думал, что такого не бывает. Сейчас вот убедился, что автор не соврал.

– Ты о чём?

– Это называется оргазм без эякуляции.

– Эя… что? Коля, я тебя укушу!

– Кусай, – он наклонил голову набок. – Вот сюда.

– Нет, я серьёзно. Ты нормально выражаться можешь? Без этих заумных слов?

– Хочешь сказать, что не знаешь, что оно означает?

– Нет. А должна?

– Кошмар! Половая безграмотность населения достигла ужасающих размеров. Эй! Нежнее кусай. И лизни теперь. Да, вот так. Так, о чём это я?

– Просветитель, блин. – Люба устроила голову у него на плече. – Что такое эта твоя «эя»?

– Она не лично моя. Она достояние всего мужского населения планеты Земля. Эякуляция – это семяизвержение.

– Ясно. – Тон у нее чуть смущённый. – А сразу нельзя было так сказать?

– Откуда же я знал, что ты такая тёмная?

Люба хотела было еще поспорить, но вспомнила о начале разговора.

– То есть ты… У тебя был… оргазм? Когда ты меня…

– Угу. Одновременно с тобой, практически. Из-за тебя, я бы сказал. Ну, только что не в тебя.

– Не стесняешься? – Она подняла голову с его плеча и заглянула ему в глаза.

– Вот еще! – фыркнул Ник. – Было очень приятно, не так ярко, конечно, как с эякуляцией, зато трусы остались сухие. По-моему, всё отлично.

– Ты… ты циник!

– Я реалист, – усмехнулся он в ответ. А потом, вдруг перестав улыбаться, сказал: – Спасибо тебе.

Она снова смущённо уткнулась ему в шею. Вздохнула.

– Ник, а я еще хочу тебя спросить…

– Спрашивай, девочка. Что ты еще хотела узнать о сексе? Дядя Коля тебе всё расскажет… Да что ж такое! У меня синяк будет!

– Это тебе за «дядю Колю», педофил несчастный!

– Злюка. – Он нейтрализует руки хулиганке на коленях. – Что спросить хотела, Любава?

– Меня так только папа называет…

– Как? Любава?

– Да.

– А мне можно?

– Можно. Слушай, скажи мне… чем от тебя пахнет?

– В смысле «пахнет»? – Он как-то сразу напрягся. – Плохо пахнет? По́том?

– Тьфу, дурак! – Люба еще раз ткнулась носом в шею, втянула воздух. – Хорошо ты пахнешь. Очень хорошо. Только я не могу понять чем. Что за парфюм, а, Ник? Опознать не могу.

– Я не пользуюсь парфюмом.

– Гель для душа?

– Нет.

– А… а чем пахнешь?

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Собой. А еще, наверное, детским мылом. И тальком.

– Ты пользуешься детским мылом и тальком?

– Да.

– Почему?

– Потому что ничего другого мне нельзя.

– Почему?

– Потому, что я больной.

– В каком смысле?

– В прямом.

Глава одиннадцатая, в которой содержится история болезни, а также иные медицинские и физиологические подробности

– Коля?!

– Да не беспокойся, ничего заразного.

– Рассказывай.