Мандаринка на Новый год

– Самойлов, никогда бы не подумал, что скажу это, но я тебе смертельно завидую, – Дэн качает головой. – Люба, ангел мой, и всё-таки… Если он тебя чем-то обидит, этот медведь неотёсанный… Ну, или если он тебе просто надоест в своём безупречном совершенстве… Давай, я оставлю тебе свой телефон? Я всегда помогу, поддержу. Я же… Самойлов, прекрати меня пинать под столом!

– Завидуй молча. Тебе ничего не светит.

– Точно, – Люба прижимается щекой к плечу в оранжевой футболке. – Ничего личного, Денис, но, правда, не светит.

– Нет, – Денис картинно всплёскивает руками, – это выходит за рамки моего эмпирического познания жизни. Это просто несправедливо!

– Дэн, а вы с Ником вместе учились, да? – Любу слегка утомило это представление. – Мне кажется, Ник говорил. Но ты же старше его?

– Так, – Батюшко подчёркнуто обиженно отворачивается к окну, скорбно поджав губы и демонстрируя аристократический профиль. – Меня еще и старым назвали. Тут пиво не поможет. Официант, коньяку!

– Денис, перестань. Ты мужчина в самом расцвете сил, – смеётся Люба.

– Как Карлсон, – встревает Ник.

– Друг называется!

– Мы с Дэном в самом деле учились вместе. Только на разных курсах. Я поступил, а он оканчивал. Денис старше меня на пять лет.

– О моих преклонных годах мог бы и умолчать!

– А как вы познакомились? – Любе действительно интересно.

– В спортзале. Мы играли за сборную Медакадемии в волейбол. Дэн был нашим капитаном.

– Более того, – дополняет Денис, – я потом передал этому типу свою капитанскую майку. Правда, она на него не налезала уже тогда.

– Ты был капитаном сборной по волейболу?

– Угу, – Ник отпивает из бокала. – Четыре года. До последнего курса. Мы даже за это время один раз первенство города выиграли среди вузов. У нас сильная команда была.

Вот и еще один штрих, которого она о нём не знала. Играл в волейбол за институт. Был капитаном. Сейчас она бы с удовольствием посмотрела на него такого – в роли капитана волейбольной команды.

Они говорили еще о чём-то. Дэн и Ник вспоминали студенческие годы, Ник немного рассказывал об Африке, Люба по мере сил поддерживала разговор. Но в основном она была занята другим. И даже не сознавала толком, что делает. То по руке его погладит, то по бедру. То голову на плечо пристроит, то в мочку уха поцелует. Или начнёт рисовать пальцами круги на большой ладони. Нику очень приятно, это заметно. А вот Дэн, в конце концов, не выдержал. О поверхность стола звонко шлёпнулась связка ключей.

– Всё, сил моих нет смотреть на вас, пойду, удавлюсь от зависти! Помни мою доброту, Самойлов! Посмертно.

Ник сообразил первый, быстро схватил ключи.

– Спасибо, Дэнич! Ты сам куда?

– Нанесу сыновний визит Валентину Денисовичу. Продую ему пару шахматных партий. Выслушаю пару сотен советов о том, как правильно жить. В общем, сделаю старику приятное.

– Спасибо. Правда, спасибо, Дэн.

– Не ради тебя это, – усмехнулся Денис. – Любушка…

Та, к которой он обратился, в этот момент как раз решила вспомнить о приличиях и смущённо уткнулась лицом в плечо Ника. – Если ты вдруг решишь второпях завтра утром… забыть что-нибудь кружевное… в моей квартире… мне будет приятно.

– Батя!!!

– Батя шутит, сын мой, что ты так нервничаешь? Ладно, дети мои, – Дэн встал из-за стола. – За сим оставляю вас и вручаю судьбу вашу Купидману… или Купидону… В общем, идите и покажите моему немецкому матрасу, для чего его на фабрике сделали. По-моему, он по вам скучал.

Глава четырнадцатая, которая содержит информацию о предметах женского и мужского гардероба и о приметах

Она думала, что всё будет происходить в этой квартире по тому же сценарию, что и в прошлый раз. И ошиблась. Он ее удивил. Он был упоительно, томительно, мучительно нежен и нетороплив.

Топик Ник снимал с нее минут десять: то спускал лямки вниз, то снова поднимал, целуя шею, плечи. Тонкий шёлк мял как настоящий восточный торговец тканями. Потом пришла очередь юбки: потрогал все складки, с удивлением обнаружил вторую, нижнюю, кружевную юбку и принялся изучать ее с энтузиазмом естествоиспытателя. Затем долго искал застёжку – с правого бока, с левого. Пока она не выдохнула: «Сзади!» И юбка наконец-то пала к ее ногам.

Она поняла, что не надевать бюстгальтер было очень верным решением – неизвестно, сколько бы Ник потратил времени на избавление ее от этого предмета дамского гардероба. Потому что трусикам – простым, белым слипам с отделкой узким кружевом он уделил самое пристальное внимание: гладил ткань (причём, совсем не там, где ей хотелось, между прочим!), рубчатый кружевной край, кожу под резинкой. И к тому моменту, когда он их все-таки с нее снял, у Любы не осталось не то что стыда или, скажем, приличия. Даже здравого смысла и того не наблюдалось. Одно сплошное неконтролируемое желание. Она потянулась к молнии на его джинсах (слава богу, футболка каким-то чудом оказалась уже снятой). На полпути ее рука была решительно перехвачена.

– Ты первая.