Мандаринка на Новый год

Но она его не слушает, страстно извиваясь у него на коленях. Вик убирает руки за спину – от греха подальше. Отклоняется назад на стуле. Далеко. Слишком далеко. И они опрокидываются назад оба. Визжит стриптизёрша. Вскакивают на ноги Бас, Ник и Дэн. Тут же подбегает охрана. В полутьме, не особо разобравшись…

* * *

– Ну, колитесь, что вы как девственницы? Стесняетесь, что ли? – Надя отпивает из бокала мартини. – Машка, давай, ты самая старшая.

– Ой, а Надька-то набралась у нас.

– Ничего подобного! Я трезва, как стёклышко!

– Да у нее с непривычки это, – смеётся Люба. – Столько не употребляла, а тут развязалась, раз уж грудью больше не кормит.

– Так, мартышки, тему не переводим. Ну, Мария Дмитриевна, рассказывайте.

– Не отстанешь?

– Не отстану! Ну, какая у вас с Басом любимая поза?

– На боку. Он сзади.

– Оригинально.

– Ничего оригинального. Но мне нравится. Я в этой позе в первый раз… ну… вы поняли. И Басу нравится – он… хм… до всех стратегических мест достаёт.

– Затейники. Надя, ты давай теперь – если по старшинству.

– Хорошо. Я люблю быть сверху. Да, тут с доступностью стратегических мест тоже всё в порядке. И… это редкая возможность быть сверху, потому что Баженов – домашний тиран!

– Странно… Он то же самое говорит про тебя.

– Я поняла! – Маша отправляет в рот оливку. – У них семья, состоящая из двух тиранов. Двойная тирания. Бедный Ванечка.

– Угу. Бедный Ванечка у них там главный тиран.

– Так, сестрица, не увиливай. Твоя очередь.

– Ну… Старая добрая миссионерская.

– Фу! Скучно.

– Нам нравится, – пожимает плечами Люба.

– Слушай, ну Колька же огромный. Наверняка тяжёлый. Как тебе… под ним?

– Мне под ним отлично, – вздыхает Люба с мечтательным выражением.

* * *

– Что-то ты рано?

– Да вы, я смотрю, тоже не засиделись, – Ник проходит на кухню. – Ого… Девочки хорошо время провели. Я не думал, что вы все три осилите.

– Мы тоже не думали. Ну а вы как?

– Нормально. Устал только.

– Устал? Ты что там – работал? Деньги в трусы засовывал?

– До этого дело не дошло, – Ник разминает плечо, морщится. – Сначала мы приняли неравный бой. Потом позорно отступали.

– Чего?

– Знаешь… – Он падает на табуретку, приваливается затылком к стене, вытягивает ноги. – Вот физуха у Баса, конечно, конская – тренер же, и спортсмен бывший. Но удар у него ни черта не поставлен. Поэтому толку от него не было. Дэн хорошо стоял, спину прикрывал.

– Коля? Что ты несёшь?

– Но самый молодец, конечно, Витька – не разучился с ноги пробивать, – Ник словно не слушал ее. – А Басу всё-таки раз в челюсть хорошо пришло – кровищи много было, губу разбил. Но глубокого рассечения нет – Машке так и скажи, я посмотрел.

– Коленька… Что случилось? Вы где были?

– Главное – это где мы НЕ были. Успели смыться до приезда полиции. Благодаря Витьке – он отступление прикрывал и бился, как лев.

– Вы устроили драку в стриптиз-баре?

– Мы ее не устроили. Мы ее… – со вздохом, – спровоцировали.

– Так! Я звоню Наде!

– Только Дэну не звони, а то он только матом в состоянии разговаривать. Сказал, что мы его опозорили.

Но Люба все-таки позвонила всем, включая Дэна. А потом сползла по стене и долго смеялась, до изнеможения.

– Боже, как негодовал Дэн. – Люба наконец-то успокоилась. – С Васькой всё в порядке, уже дрыхнет, с перевязанной головой, аки герой. В общем, отличились… Пустили добрых молодцев в стриптиз-бар… – Она снова начинает хихикать. Но потом становится серьезной. – Так, а что ты там плечо трогал? Больно?

– Пропустил слева.

– Покажи! – Она поднимается с пола.

– Люба, да всё в порядке, поверь врачу. В худшем случае, ушиб мягких тканей.

– Снимай рубашку, кому сказали!

Он со вздохом подчиняется. На левом плече кровоподтёк. Люба трогает осторожно.

– Очень больно?

– Ерунда. Пройдёт за неделю.

– Только ты, Самойлов, можешь прийти из стриптиз-бара с синяками.

– Ты Баса не видела. А я еще и голодный после драки. Покормишь?

Люба укоризненно покачала головой.

* * *

Две девицы в гримёрке стриптиз-клуба «Зажигалка» были вне себя.

– Я в шоке! Просто в шоке! Что это было? Что за дела вообще? Сначала заказали приватный танец, потом драку начали! Какие-то странные парни. А блондинчик шарахался от меня как я не знаю кто.

– Наверное, гей.

– Чего ему делать на женском стриптизе?

– Мало ли… Может, в гей-барах симпатичных мужиков не осталось. И теперь наших клиентов отбивать заявился.

– Как-то они не похожи на геев…

– Каринка, какой нормальный парень будет шарахаться от стриптизёрши? И к тому же он слишком хорошенький.

– Ну точня-я-як… А остальные?

– Я видела, как рыжие перемигивались.

– Вот же… А жаль – прикольные пацаны…

Но те, кого эти девицы обсуждали, не могли знать об этом разговоре.

«Гей»-блондин спал рядом с наконец-то успокоившимся и пригревшимся между родителями домашним тираном Ванечкой. По другую сторону от Ванечки спала его мама – спала особенно крепким после мартини сном.

Конопатый «гей» с нашлёпками пластыря на лице спал, широко раскинувшись на кровати и обнимая одной рукой порядком поволновавшуюся супругу.

Рыжий «гей» мирно сопел в обнимку со своей ненаглядной, и даже во сне держал ее крепко-крепко. На голом плече красовался боевой синяк.