Мандариновые сны (СИ)

– Нет, не живу. Я вырос с этом районе, у леса, здесь до сих пор живет моя мать. Хотелось, чтобы ей на старости лет было удобно,  но она так привыкла к собственному старому дому, что ни в какую не соглашается переехать. Заходит навестить или побаловать чем-то вкусным, а насовсем перебраться не хочет.  Поэтому то, что предназначалось для  постоянного жилья, стало чем-то вроде дачи… Это, скорее, временное убежище, где можно спрятаться от городской суеты и подышать покоем.

Он перехватил взгляд девушки, отвечая на ее невысказанный вопрос.

– Я должен был встречать Новый год с коллегами, но в последний момент оказалось, что в компанию добавился человек, с которым мы плохо переносим друг друга, – Иван задумчиво хмыкнул. – Решил не портить всем общение и не конфликтовать в такой день. А мама последнее время не очень жалует праздники – здоровье не то. Я не признался ей, что у меня поменялись планы, и она попросила заехать к ней утром, а ночью дать выспаться. Вот так…

И у нее все случилось неожиданно. Маша подумала о странных совпадениях, приведших их обоих сюда в эту ночь. И поняла, насколько довольна произошедшим. Ей было хорошо, а сердце щемило от непонятной радости.

– Здесь очень красиво… – огляделась по сторонам, а потом повернулась к окну, всматриваясь в снежную темноту ночного леса. – И дом… и все остальное… просто волшебно…

– Мы сами создаем волшебство… – негромко произнес Иван, подходя ближе и устраиваясь прямо на ковре у ее ног.

За окном кружились пушистые, какие-то неестественно большие снежинки. Камин разгорелся сильнее, разнося по комнате ворчание огня.

Голос мужчины звучал негромко, почти шепотом, но Маша слышала каждое слово, будто завороженная появляющимися  перед ней картинками, которые возникали благодаря этому рассказу.  Смотрела на пляшущие тени, оставляемые на стенах всполохами пламени, и, утопая в мягкости ворсистого пледа, боялась пошевелиться, вспугнуть появляющиеся внезапно образы.

Когда он ненадолго замолкал, в тишине было различимым лишь тиканье часов. Или так  билось ее сердце? Маша не смогла бы ответить точно, да и неважно это было. И то, и другое обозначало жизнь, настоящую, которую она ждала так долго.  Жизнь, в которой желанным и драгоценным было даже молчание. Вдвоем. Неповторимое, чарующее молчание, раскрывающее красоту окружающего мира: протяжное мурлыканье метели, доносящих до них свою колыбельную, кружевную роспись мороза на стеклах, шуршание ветра где-то на чердаке. В этих невесомых, почти сказочных звуках хотелось раствориться. И она растворялась, тонула в них, мечтая только о том, чтобы это время не заканчивалось.

И старательно гнала сон, который в уюте гостиной подступил совсем близко. Даже заставила себя подняться, отложив плед и спустив кошку с коленей, подошла к камину, всматриваясь в  потрясающий танец огня.  И подумала о том, как давно не танцевала сама. Это было бы уместно,  здесь и сейчас, в необыкновенном месте с привлекательным мужчиной. Но просить о подобном не стала бы ни за что, попросту не решилась бы. Слишком мало они знакомы…

Иван приблизился почти неслышно, Маша различила лишь движение воздуха, вновь ощущая странное волнение.

– Потанцуем? Сегодня ведь праздник… – и сильные руки подхватили ее, закружив под неожиданно разлившуюся в воздухе мелодию.

«Я точно сплю…» – девушка улыбнулась, размышляя о том, каким образом Ивану удалось угадать скрытое в сердце желание, и вдруг опустила  голову ему на плечо. Смелый, даже дерзкий жест в адрес практически незнакомого человека. Откуда она нашла силы для этого? Но все казалось таким правильным… как только во сне и может быть.

Это был всего лишь танец. Простые, непритязательные движения под музыку. Не слишком умелые, потому что особенных навыков и опыта в танце у Маши не было. Но она плыла. Чувствовала себя парящей в воздухе. А снежные хлопья за окном сливались в пушистые облака. Такое обычно можно наблюдать из иллюминатора самолёта, когда вокруг не осталось ничего – только белое невесомое море. И посреди всей этой незапятнанной красоты – его глаза. Руки, дарящие тепло. Сила, окружившая с ног до головы. Такая притягательная.

Мелодия была незнакомой, но очень подходила к этому моменту. Нежная, какая-то воздушная, будто сотканная из смеси вдохновения и лёгкой грусти, она задевала потаенные струны души.

– Почему ты плачешь? – его ладонь, теплая, грубовато-шершавая коснулась щеки, и Маша вздрогнула, осознав, что на самом деле плачет. Неслышно, невольно, утаивая в своих слезах горечь прошлого, восторг настоящего, хрупкую надежду на будущее и сожаление из-за того, что эту невероятную ночь нельзя ни остановить, ни задержать.

Он понял. Почувствовал или догадался о том, что творилось у нее внутри, и прикосновение к щеке стало еще мягче. И так сильно напоминало ласку, что у Маши перехватило дыхание.