Манечка, или Не спешите похудеть

Зеркало ли польстило, или просто совпали настроение и одежда, — отражение изменилось до неузнаваемости. До Маняши вдруг дошло, что, пусть не красавица, она вполне comme il faut. Правда, можно было с уверенностью сказать, что тетка пришла бы от теперешнего вида племянницы в шок и ужас, но Маняша не располагала временем страдать по этому поводу. Быстренько побросала в сумку кое-какие вещички, сгребла с дивана злобно фыркнувшую Мучачу и еще раз глянула в зеркало. Тревожно и бесшабашно улыбнулась себе — ну, ни пуха! Сама же бодро ответила: к черту! — и, чтобы закрепить везение, плюнула через левое плечо…

— Далеко собралась-то? — подозрительно оглядывая Маняшу, перебила соседка ее сумбурную просьбу о временном приюте кошки.

— Далеко, — подтвердила Маняша. Мучительно покраснела и соврала: — В командировку послали на полторы недели. На повышение квалификации… Мучача будет хорошо себя вести, она только дома привередничает, с чужими вежливая. Возьмите, пожалуйста, некуда кошку девать, прямо беда. На еду я оставлю, за догляд отдельно тоже…

Соседка перевела задумчивый взгляд с кошки на протянутые деньги, и глаза ее загорелись.

— Ну что-о, пожалуй, не так долго, — протянула, колеблясь, но уже прикидывая, на что потратиться.

— Ой, спасибо! Вы не представляете, как меня выручили!

Маняша поторопилась всучить кошку с деньгами, пока соседка не передумала. На бегу, с подкатившей волной вины, прокричала:

— Мучача сухого корма не любит, ей бы рыбку да молочка!

В автовокзале бомжа не было. Маняша измерила здание шагами вдоль и поперек, даже у мужского туалета постояла, — изучала якобы вывешенное неподалеку маршрутное расписание. Напрасно всматривалась в людские толпы, то выбегая на крыльцо, то таясь в зале ожидания, и вдруг поняла, что позавчера бомж, может быть, появился на вокзале случайно. Кто знает, в каких присутственных и, наоборот, скрытых от глаз местах носит человека, ни к чему не привязанного, вольного убивать время, где и как придется. Но теперь получалось, что и Маняше, отлучившей себя от дома, идти некуда. Не одной же переться на дачу. Что там делать одной?.. Она уселась на вчерашнюю скамейку.

Поздно вечером все Маняшины надежды потухли и скисли. Уныло плетясь к выходу, она раскидывала умом, как бы ей снова половчее соврать соседке, что командировка сорвалась, и воротить обратно отданные на Мучачины нужды деньги. В том, что саму Мучачу вернут без проблем, Маняша не сомневалась.

У дверей она столкнулась с двумя сильно траченными годами и жизнью личностями. Один, с висячими бульдожьими брылями и лисьими глазками, был одет в новую кожаную куртку с чужого плеча, но из дыр его ветхих штанов высовывались сизые, как баклажаны, колени. На физиономии второго топорщились пересеченные основными частями лица кустики терновых колючек, свисающие с подбородка пыльной метлой. Многонедельные заросли, если приглядеться, не сумели спрятать под собой остатки былой интеллигентности.

В приливе ужаса и решимости Маняша загородила бродягам проход. Первый воззрился на нее с угрюмым недоумением:

— Че надо?

Она объяснила.

— Виталий? — откликнулся на ее вопрос бородатый и не без любопытства уставился на расфранченную дамочку. — Геолог?

— Не знаю, — пожала плечом Маняша. — Высокий такой, синеглазый.

— Геолог, — обрадовался чему-то брыластый. — Такая у него кликуха. Родственник, что ль?

— Какая разница, — махнула она рукой и залилась пунцовой краской.

Хихикнув, он потер грязными пальцами, словно поймал моль:

— Наш ответ — твой магарыч.

— На бутылку, а? — сориентировался бородатый. — Сами-то, извините, фиг найдете!

— Сначала ответ, — стойко сказала Маняша.

— Менты днем в вытрезвиловку заграбастали на пятнадцать суток.

— Почему?

— Юбилей же городской нынче, — туманно произнес бородатый, поскреб в терниях скулы, ойкнул и снова извинился.

— Муниципальные власти сговорились с судейскими, придумали наказание вроде штрафа — помойки в деревянных кварталах драить. Большой чин, говорят, из Москвы нагрянет, вдруг да блажь ему вдарит в башку по нашим шанхаям с ревизией прокатиться, — зачастил владелец кожаной куртки, откинув в требовательном жесте ладонь. — Суда, поди, не было еще, успеешь забрать, если так тебе нужен Геолог.

Поддержанная деньгами учтивость бродяг простерлась дальше — самолично вызвались проводить Маняшу до вытрезвителя. Он, как выяснилось, находился всего в двух остановках от автовокзала.

— Штуку ментам отдашь, — наставлял по дороге старик в кожанке.

— Какую штуку? — не поняла Маняша.

— Тысячу рублей, — завистливо хихикнул он. — Или две, смотря что за менты попадутся… Ну, удачи.

— Кто он вам, родственник? — так же, как бродяга, осведомился пузатый пожилой милиционер с майорскими звездочками на погонах.

— Д-да, дальний, — подтвердила она, запинаясь.

— Что ж вы так плохо приглядываете за своим родственником? — строго спросил майор. — Совсем облик человеческий потерял. Лечение ему требуется. От алкоголизма и от нервов. Трудоустроить надо. Молодой, здоровый, а вон как опустился — стыд-позор.

— Конечно-конечно, обязательно, — промямлила она, роясь в сумочке.