Манекен за столом. Роман-антиутопия. Часть 1 (СИ)

Он посмотрел на свои кулаки.

- А-а! В тот вечер, когда ты исчез, я затеял потеху. Подождал тебя здесь, всем было очень весело, мне ждать тебя надоело, у стены стояла компания лгунов, и девчонки тоже, я даже не вглядывался, свои, чужие, как подошёл, как врезал одному, и пошло, и поехало. Всех положил, сижу, любуюсь, девчонки - визг. Подвалило ещё, уложил и их и смотался поскорей.

- Чего так?

- А все стекались посмотреть.

- А, - сказал я. - Так, значит, никого и не разглядел?

- Не-а, - сказал Лагуна беззаботно, - темно было.

Мы сидели и болтали ногами. Отсюда сверху был виден кусок пустой улицы, обширные участки крыш среди поистине буйной зелени, залитые солнцем, и узкая полоска океана, сизая, далёкая, призрачная, как мираж.

Лагуна исподтишка поглядывал на меня. Ему хотелось знать, где я был ночью, но я молчал. Мне не хотелось говорить. Раньше мы свободно трепали языки о разном, цинично говорили, грубо, у посторонних, я знаю, от таких разговоров волосы дыбом встают, но теперь я интуитивно чувствовал, что лучше молчать. Да и что, в самом деле, я мог сказать? Я вспомнил Дар, вспомнил её и захотел увидеть. Это было неожиданное желание. Я поразмыслил. Идти куда-либо мне было лень. Я привык болтаться в полдень, когда никого нет. В этой пустынности было что-то захватывающее - будто вымерло всё живое, и ты - один. Совсем один.

Мы спустились вниз и пообедали с Лагуной на террасе. Мы ели жёсткие, как подошва, отбивные, и запивали их манговым соком. Я ел мало, вяло жевал кусок отбивной и думал, что делать со школой.

Школу нужно было кончать, а для этого требовалось, скрипя зубами, вдеваться в наушники, накручиваться глазами на окуляры, чтобы всё прочитать, и прослушать, и просмотреть. Мне делать этого страшно не хотелось.

Хорошо всем, кто в курсе, что уже отучились, отмучились. Одни мы с Лагуной остались в неведении.

Но с бродяги какой спрос, а мать то прямо говорила о пагубной учёбе, то заводила пространные разговоры о том, что я скоро стану самостоятельным человеком, и подчёркивала, что это значит - быть самостоятельно мыслящей личностью, не загромождающей свой чердак багажом чужих знаний, так как интерес теперь только один - потребить, а в таких случаях я применял испытанное и не дающее сбоев старомодное средство защиты - проявлял семейную отзывчивость, и мать сразу оттаивала, понимая меня, тем более, что она сама часто была не прочь кутнуть, блеснуть в том небольшом кругу, который образовался в заповеднике.

Лагуна, пользуясь моментом, уплёл все отбивные и облизнулся. Он любил покушать.

Он всегда, в любых условиях старался плотно покушать, но всегда оставался не то, чтобы тощим, но каким-то недокормленным, не соответствовал поглощаемому. Чтобы он хоть раз откинулся на спинку стула, похлопал себя по набитому животу и сказал "уф!", нет, Лагуна всегда хотел есть.

Я попросил кухарку Экзотику принести ещё чего-нибудь.

На столе появился холодный индюк. Экзотика извинилась за его, так сказать, холодность, предложила подогреть, но Лагуна уже с готовностью облизнулся раз-другой, не в силах сдерживаться, я поблагодарил Экзотику, сказав, что не стоит, и она ушла.

Лагуна блеснул признательным глазом в мою сторону и, посерьёзнев, стал осматривать индюка, вытягивая шею, выискивая уязвимое место. Индюк, с волкодава размерами, гордо лежал вверх лапищами, утыкаясь костистыми пупырчатыми крыльями в белизну блюда. Лагуна дёрнул его за лапу, потянул крыло, попытался вывернуть горло - точь-в-точь, как один борец крутится возле другого, пытаясь провести приём. Индюк выстоял недолго, затрещала разрываемая кожица, проворно заработали челюсти, как мясорубка. Лагуна всегда жевал с туго, до отказа набитым ртом. Я задумчиво смотрел, как он расправляется с индюком, потом поверх его головы увидел, как к нам по дорожке приближаются Корка и Дар, оба в белом с ног до головы.

Из-за поворота показалась еще одна девушка, она подпрыгивала на одной ноге, на ходу поправляя штанину внизу, и догоняла Корку и Дар. Видимо, она была с ними. Она тоже была в белом, только в талии была перетянута широким зеленым поясом, как кушаком.

Корка и Дар не ждали ее, но она догнала их и, сияя лучезарной улыбкой, взяла за руки, разделив.

Я смотрел на них спокойно, и Лагуна, сидя спиной, ничего не заподозрил. Он входил в азарт. Я ему позавидовал. Сейчас, подумал я, они испортят ему аппетит. Гм. Ну, не испортят, но помешают. Я встал, сказал поднявшему голову Лагуне "Сиди, сиди" и, обогнув террасу, пошел навстречу гостям. Лагуна обернулся, не увидел ничего интересного и вернулся к своему варианту.

- Привет, Пик! - сказал Корка. Он пожал мне руку. - Как жизнь? - Из кармана у него высовывались космического вида очки.

- Спасибо, ничего... - сказал я.

Девушки улыбались. Дар очень шли белые брюки и белая куртка.

- Давайте присядем, - сказал я, поводя рукой приглашающе, совсем как на приеме.

- Здравствуй, - сказала Дар.

- Рад тебя видеть, Дар, - сказал я и перевел вопросительный взгляд на ее подружку: - Вас также...