Манекен за столом. Роман-антиутопия

— Упал, что ли?

— Отцепись. Надоел.

— Ладно, — сказал Лагуна и пожал плечами.

Он посмотрел на меня, на Дар и вдруг, как школьница, отчаянно покраснел.

Я расслабленно откинулся на спину.

На небе, как всегда, не было ни облачка, оно было чистое и синее.

С моря донесся сильный всплеск, будто рыба хвостом хлестнула. Из воды выбирался Корка, а за ним девушка.

Корка встал на ласты и шлепнулся обратно в воду. Всегда он был робкий. Сейчас он изображал из себя гуляку, назло методу. Он закрутился на месте. Лагуна с интересом следил.

— Самец!

Девушка скинула ласты, как тапочки, обеими руками охватила мокрые волосы, покрутив головой с закрытыми глазами, прогнулась назад. Грудь напряглась и округлилась. Девушка, не меняя позы, открыла глаза и весело рассмеялась. На всем теле у нее застыли крупные капли.

— Топ, — сказала Дар, — как охота?

— Прелестно, — сказала Топ. — Там такие рыбы! Одна как потащит Корку…

— Да? — сказала Дар без интереса.

— Да, — сказала Топ. — Корка прокатился на одной. Корка, правда, весело было?

— Очень, — сказал Корка. — Чуть не лопнул со смеху.

— Вот, видишь, — сказала Топ. — А я что говорила. — Она свесила сырые волосы, наклонив голову.

Я смотрел на нее. Одно ухо оголилось. Оно было очень нежным. Топ посмотрела на меня своими задорными глазами. Лицо у нее еще было совсем детским, не до конца оформившимся, полным лукавой прелести.

Топ растянулась на песке рядом со мной, подставив тело солнцу.

— Хотите загореть?

Она, лежа на животе, повернула голову.

— Хочу.

— Напрасно, — сказал я.

— Почему?

— У вас хороший оттенок от природы. Вам не надо загорать. — Я провел пальцами по атласному плечу. Ее глаза смеялись.

— Вам не нравится шоколадная кожа? — спросила она.

— Нравится, — сказал я. — Но кожа может сгореть.

— Да, — сказала она и перевернулась на спину. — Это ужасно.

— Вы что, будете загорать? — спросила Дар.

Она оделась и стояла, глядя на нас. Корка тоже оделся и держал все снаряжение.

— Идемте! — сказал он. — Я проголодался зверски.

— Вы идите, — расслабленным голосом сказала Топ. — Я останусь, полежу.

— Топ, — сказала Дар. — Перестань. Что за каприз?

— Неохота никуда идти… — отозвалась Топ слабым голосом.

— До машины, — сказал Корка. Он устал стоять со всем скарбом в руках.

Топ ничего не сказала.

— Мальчики, — сказала Дар, — донесите ее до машины.

Лагуна, сидевший в тени под скалой, ухмыльнулся, но не пошевелился. Ему тоже было лень.

— Топ, — сказала Дар, — пойдем, а? Пойдем.

Девушка не отвечала.

Я сказал:

— Я ее привезу.

Корка пошел, нагруженный, как верблюд. Дар посмотрела ему вслед, на меня. Я утомленно прикрыл глаза. Дар ушла за Коркой. Обиделась.

Лагуна, кряхтя, встал, долго отряхивался звучными шлепками, осматривая одежду со всех сторон.

— Я с ними поеду, — сказал он. — Не забудь про вечер.

Мы остались одни, и я это остро почувствовал. Дар, наверно, здорово разозлилась. Даже не сказала ничего.

Топ, казалось, уснула. Я заложил руки за голову.

— Уехали? — тихо спросила Топ, не открывая глаз.

— Да, уехали, — сказал я.

Топ немедленно напряглась и села.

— Надоели, — сказала она беззлобно, сердито надув губки. — Опекают, опекают, как ребенка.

— А разве вы не ребенок?

Топ улыбнулась.

— Не знаю, — сказала она. — А вы?

Я подумал.

— Я был ребенком.

— А теперь?

— Тоже не знаю.

— Вот видите. — Она медленно огляделась. — А тут еще так хорошо. Какие вы счастливые здесь, Пикет.

— Да, — сказал я, подумав: «А что дальше?» Она была близко, совсем близко, и ничего не стоило протянуть руку и обнять ее, но я пока не хотел этого делать. У нее был такой восторженный взгляд, так самозабвенно вбирающий в себя всю красоту послеполуденного неба и океана, что мне не хотелось, чтобы он изменился.

А он бы изменился, это точно. Наверно, она бы недоуменно посмотрела на меня, или отпрянула бы. А может, осталась бы спокойной. Кто его знает, никогда не угадаешь наперед первую реакцию девушки. Впрочем, в этом есть своя прелесть.

— Что вы задумались? — спросила Топ. — Скучаете?

— Нет, что вы, — сказал я.

— Знаете, когда они уходили, я так хотела спать, просто ужас, а теперь не хочу.

— Бывает, — сказал я. — Хотите, я вам покажу пещеру?

— Идемте. — Глаза у девушки загорелись.

Нагромождения острых рассыпчатых скал уходили вверх.

— Куда дальше? — спросила Топ.

— Тут, понимаете, вход только с моря.

— А там красиво? — спросила Топ.

— Увидите, — сказал я. — Плывите за мной.

Мы зашли в воду и тихо поплыли, огибая скалистую стену. Мы плыли, и, наконец, открылся огромный вход в пещеру с высокими, как в соборах, сводами, и заплыли в него.

Вода была темная, будто болотная, и прозрачная, видно было изрезанное, каменистое, заросшее дно. Вскоре я коснулся его ногами и подождал, пока доплывет Топ.

Она тоже встала на дно, переминаясь с ноги на ногу на камнях. Я взял ее за руку, и мы вышли. Топ мелко дрожала. Зубы у нее тихо постукивали и заразительно.

— Бр-р… — сказала она. — Пекло вокруг… А здесь холодильник.

— Нужно обсохнуть, — сказал я нерешительно.

— Вы правы, конечно, — сказала она. — Но легко сказать — обсохнуть.

— Вы побегайте, — сказал я. — На месте.

— Вот еще, — сказала она.

— Хотите, я вас согрею? — спросил я.