Манекен за столом. Роман-антиутопия

— Нет, сам бренд. — Он подошел к зеркалу и стал разглядывать свое лицо. Оно было очень мужественным. Даже слишком. Глаза у Мифа были очень выразительные. Потом он перестал себя изучать и предложил развлечься. Оказывается, он договорился о встрече с двумя стюардессами, благородно не забыв обо мне, и они будут ждать нас.

В этом я не сомневался. Нет, он отличный малый, подумал я почти растроганно.

— И звезда, — сказал Миф. — Она назначила мне свидание. На крыше. Там никогда никого не бывает, — пояснил он мне.

— Да? — сказал я. — По-моему, удобный случай.

— Не будем торопить событий, — рассудительно сказал Миф. — Я хочу познакомиться с ней поближе. Как ты думаешь? — И он подмигнул мне, как это принято в таких ситуациях.

Я равнодушно пожал плечами.

— Тоже удобный случай.

Пользоваться моментом — это так естественно.

Нельзя прерывать действие — как сон в детстве. Больше он не вернется. Но если сон плохой? Миф ушел, а я, бросившись на кровать, бессильно стиснул зубы. Я ничего не понимал. Что происходит. Как не перейти запретную грань?

В комнату заглянул дирижер.

— Бренд объявил о начале концерта.

— Какого еще концерта? — сказал я.

— По стрельбе из лука. Наш бренд — большой любитель искусства. Вам нужно идти.

Я закрыл дверь и задумался. Они же там, вдвоем. Не додумав, я бросился наверх.

Миф, одетый в плащ, прислонился к стене, а Топ стояла вплотную к нему, подняв лицо.

Миф сразу увидел меня, но даже не повернулся. Да, в таких случаях все меняются. Становятся эгоистами.

— Ну что еще? — недовольно сказал он.

— Бренд, — я с трудом сдерживал дыхание, — объявил о начале концерта по стрельбе из лука.

Сказав это, я стал спускаться.

— Нужно идти, — вздохнув, пробормотал обязательный Миф.

Как просто, ошеломленно подумал я о модели.

Топ безучастно молчала, затем порывисто скрылась.

— Нужно идти, — напомнил я. — Концерт.

Миф, сделав шаг, заглянул в соседний коридор, нет ли кого. Я продолжал спускаться, и он был вынужден пойти за мной.

Мы шли пустыми коридорами. Миф, видно, все вспоминал о сорвавшемся свидании, но постепенно походка у него становилась все увереннее, как у человека, отбросившего сомнения. Он был отличным стрелком.

Яблоко, повисшее в центре мишени, оставалось нетронутым.

Расстояние, нужно сказать, было изрядное.

Подошла очередь Мифа. Он не без щегольства отставил ногу и медленно, со знанием дела стал оттягивать тетиву, самоуверенно оглянувшись.

В зале появилась Топ. Увидев ее, Миф долго пристраивал стрелу, готовясь к решающему выстрелу. Он посмотрел на звезду, и рука у него дрогнула, словно кто-то толкнул ее.

Стрела описала причудливую дугу, вонзившись далеко от мишени. По залу пронесся гул.

Я прищурился. Цель была видна с трудом. Необходимо было попасть. Быть точным. А если нет? Я не покажу себя.

Никто меня не заметит больше. Проигнорируют. Но это нечестно. Все должны быть в равных условиях. Я встретился глазами с Топ. Сближаясь с растущей целью, стрела была будто связана с ней.

Яблоко глухо скатилось в полной тишине. Кредо с кислой миной объявил итог.

— Пора действовать, — тихо сказал Миф. — Больше тянуть нельзя.

— Когда?

— Спроси ее сам. Она интересовалась театром.

Запомнил, подлец.

Наступила ночь. Я вошел в спальню. Топ замерла на кровати, отдыхая. Она следила за мной одними глазами.

— Не думал, что выиграю, — сказал я. — Очень просто все получилось. Будто нарочно. А ведь Миф охотник. У него твердая рука.

— Да. Я рада за тебя. Ты, оказывается, умеешь добиваться своего. Как машина. Не даешь сбоев.

Чем-то она была недовольна.

— Надо проверить охрану, — сказал я первое, что пришло в голову.

— Да. Иди.

В салоне стояла тишина. В соседней комнате, безмятежно посапывая, спал младенец. Я вздрогнул. Сбоку неподвижно застыла няня. Я попятился.

Все люди в салоне были неподвижны.

Я приблизился к парочке, укрывшейся под пролетом лестницы. Они целовались. Глаза девушки были закрыты, а юноша таращился в угол, обхватив ее за плечи. Я подошел к ним вплотную. Они были теплые и дышали.

Все, на кого я натыкался на своем пути, были теплые и дышали, и не падали в любом положении, как марионетки, удерживаемые сверху невидимой нитью.

Наверно, весь город пребывал сейчас в таком состоянии.

Миф спал. Я потряс его за плечо. Рука его слабо шевельнулась. Он будто пытался защититься.

Я поднялся в хлев. Яркий свет луны падал из окна. На полу валялось большое красное яблоко со стрелой в нем. Бренд сидел, как влитой, на своем пне. Он сам походил на статую.

Многие решили принять участие в модели. Но вовсе не из жажды подвига. Все ведут себя ниже травы, тише воды. Будто обрели свою тихую гавань. Алхимик Гибрид перетирает неведомые травы и минералы, о звезде не помышляет. Бас Пузырь воет, как ошпаренный. Ничего у него не получается.

Что же всех так привлекает в механической модели с ее застывшими правилами, где нет ничего для души, ни малейшего зазора, и почему так неуютно всем в реальном мире, таком просторном, разнообразном, ярком, свободном? Что же всех так тянет сюда?

Я вернулся в спальню.

— Как тихо, — сказала Топ. — Неужели все спят?

— Да, — солгал я.

— Холодно… — сказала она.