Манекен за столом. Роман-антиутопия

Город виднелся с изнанки, и очень скоро пропали огни, которых и так немного в этих кварталах, где совсем мало прохожих, и только Штамп вытирает из-за Азарта свои бесконечные бокалы.

— Думаешь, мы правильно идем? — подал голос Лагуна, доверяя в этом вопросе мне уже больше, чем себе, после того, как не смог вновь попасть в свой парк и вынужден был поселиться в аптеке, промышляя, резвясь, запасами туристов, которым он предварительно рекомендовал меня в качестве проводника, проломив в нужном месте аварийную стену.

Местность вокруг простиралась самая обычная, пустынная, но я знал, где надо сворачивать, пробираясь в кустарнике и оцарапываясь об искусственные ветки.

— Инфекции можешь не опасаться, — сказал я.

— Каков сервис, а? — отозвался Лагуна. — Лечебница.

Проступили очертания грузовиков на крутом склоне оврага.

Машины остались здесь, когда пытались вывезти кукол. Все исчезли. В двух шагах от города. Никто не знал, что случилось.

Грузовики почему-то свернули с дороги.

Мы спустились в долину. Позади хрустнула ветка. Мы замерли. Показалось…

Вот и мост через ручей. Вода тихо плескала о камни. Мы подходили к развалу. Луна поднялась высоко.

— Ты слышал? — вдруг спросил Лагуна.

Ничего, кроме плеска воды, не доносилось до слуха. Было далеко за полночь. В лесу раздавался крик совы. Лагуна время от времени принимался болтать.

— Тихо, — сказал я. — Заметишь что-нибудь, скажи.

— Никого здесь нет… — проворчал Лагуна.

Мы вошли в город, окруженный крепостной стеной. Улицы были пусты.

Салон встретил нас сыростью. Лунный свет ложился на крутые ступени, разливался в пустых залах.

Куклы были. Они покрылись слоем пыли, затянулись паутиной в углах, лежали на полу, в нишах.

— Они сохранились, — сказал я. — Вот они. Они все есть.

— Здорово, — сказал Лагуна. — А что им, в самом деле, будет? Они же искусственные. Не портятся, как консервы.

Из окон были видны глубокие тени, залегшие в кривых улочках. Меня не покидало ощущение, что кто-то следит за нами.

— Ерунда, — сказал Лагуна. — Нам здесь все знакомо.

И он пнул одну фигуру, но я успел подхватить ее.

— Ты же можешь повредить ее, — сказал я, поддерживая куклу, тяжелую, как человек.

Лагуна отвернулся.

— Ты видел? — схватил он меня за руку.

Тень скользнула в темноте. Мне это совсем не понравилось. Я знал о тех слухах, которые ходили об этих местах. О том, что в развале обитает.

Но здесь все кукольное. Хлам вот безошибочно всех оценивает. Но здесь, на экспозиции обольстительной мимикрии, его ждет разочарование.

Здесь всех ждет хорошо удобренное разочарование.

Кто-то крался в темноте. В проеме появились острые ушки, настороженные, чуткие. Мы слишком долго оставались незамеченными. Чудовище в шубке показалось в дальнем конце зала.

Продавщица втянула носом воздух. Блеснули подведенные глаза, и в пасти торчали ровные белоснежные зубы.

Этому зверю место в глухой местности. Я огляделся. Глуше места и не придумаешь.

Мы затаились среди кукол. Пушнина, как ни вглядывалась, не смогла отличить нас. Появилась она уже на улице, медленно бредя по гребню стены.

Ночь подходила к концу. Возле камина Лагуна высек длинную желтую искру на дрова. Рядом висел окорок.

— Как же мне здесь нравится! — с чувством сказал Лагуна.

— Окорок есть, — поддержал его я.

— Да! И окорок.

— Но что здесь надо другим?

— Хлам дом строит. Заработать хочет. Заработает! Он намерен здесь так проявить свое чутье, что больше ни одна дама не откажет ему во внимании. Титулованный отец Топ из этих мест, но он исчез. Она никого не имеет. Хлам для нее воплощенная хозяйственность.

— Не вижу взаимосвязи, — сказал я.

— А побуждения? Они схожи.

Чем-то первобытным повеяло на меня.

— Наш праздник всех найдет!

Шалун был сыт, весел, спокоен.

Днем салон выглядел совсем заброшенным.

Лагуна обхватил голову новосела, словно собираясь оторвать, и установил ее.

— Вот так лучше!

Я тоже стал поправлять кукол. При этом я невольно удивлялся — такие они были мягкие, как обычные люди.

Другая кукла в углу шевельнулась. Она пыталась встать, и не только она. Многие куклы зашевелились.

Они мотали головами, вставали, отталкиваясь руками от пола. Некоторые начинали приводить себя в порядок, другие сразу выходили с решительным видом. Мы с Лагуной оказались в самой их гуще. Но на нас никто не обращал внимания.

Улица была запружена народом. Это были горожане, спешащие на рынок.

— Мы завели модель, — возбужденно сказал Лагуна, обернувшись ко мне. — Представляешь? Мы снова вместе.

Модель заработала. Ее механизм сдвинулся, словно мельничное колесо завращалось.

Интересно, успели экскурсанты вернуться? Праздник всех застанет врасплох. Кроме моторного Лагуны.

Он затащил меня в погребок, и мы сразу попали в объятья смешливого Витамина, вовсю хозяйничавшего за прилавком в засаленной жилетке.

— Первые посетители! — заорал он.

— Вина! — громогласно потребовал Лагуна.

— И мне! — тявкнул какой-то малый, с утра еще не протрезвевший.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что с Лагуной лучше не связываться. Он с явным удовольствием, без малейшего усилия, как тюфяк, ухватил неустойчивого малого и метнул его в проход.