Манъёсю

Чем жить и тосковать на этом свете,
Не лучше ль мне исчезнуть навсегда,
Как исчезает белая роса,
Сгибающая тяжестью своею
Колосья риса на полях…

2257

В росе и инее
Смочил я рукава,
Но даже и сейчас хочу идти скорее
Туда, где ждет любимая моя,—
Пусть даже ночь уже сошла на землю.

2258

Чем жить и тосковать на этом свете,
Не лучше ль мне исчезнуть навсегда,
Как исчезает белая роса,
Что тяжестью своей сгибает ветви
Осенних хаги до земли…

2259

Любуясь каждый раз, как белая роса
Блестит на лепестках осенних хаги,
С любовью нежной
Вспоминаю я тебя,
Твой милый облик, друг желанный!

2260–2261

О ветре

2260

О, если б милая моя
Могла бы в платье превратиться,
Я б вниз надел его, чтоб в эти дни,
Когда осенний ветер злится
И дышит холодом, — согреться в нем!

2261

Ночами темными, когда с такою силой
В Хацусэ ветер дует с дальних гор,
О, до какой поры,
Стеля в разлуке платье,
Ложиться спать я буду здесь один?

2262–2263

О дожде

2262

Все эти дни, когда льет долгий дождь,
Что заставляет облетать
Цветы у хаги,
Как много я ночей уже не сплю
И о тебе тоскую неустанно.

2263

Словно встал густой туман в горах,

Где осенний мелкий дождик моросит
В долгом и унылом сентябре,
Поднялась в душе моей тоска,
И без встреч с тобой ей не пройти…

Слушая сверчка

2264

Долгими осенними ночами,
Которых с радостью сверчок обычно ждет,
Нет знаков, что она ко мне придет,
Мы будем спать одни:
Я и моя подушка.

Слушая лягушек

2265

Утренний туман поднялся легкой дымкой
У сторожек, где костры горят,
Вдалеке несется крик лягушек…
О, когда бы твой я голос слышал,
Разве жил бы я в такой тоске?

Слушая крики, гусей

2266

Когда ушел бы я в далекий путь,

Наверно, плакала б моя жена,
Как гуси дикие, что по небу летят,
И говорила б: “Нынче, нынче он придет”,—
И день за днем прошел бы целый год.

2267–2268

При виде оленя

2267

В полях, где по утрам
Лежит олень,
Трава такая молодая,
Что скрыть не сможет нас она,
Не дай же людям знать, что я люблю тебя!

2268

Ясно видны глазу свежие следы
На траве в полях,
Там, где лежал олень,
И хотя я не ходил к тебе,
Люди знают все о нас теперь…

Слушая крики журавлей

2269

Нынче ночью,
На рассвете раннем,
Были слышны крики журавлей,

И меня тоска не покидает,
Лишь любовь становится сильней.

Глядя на траву

2270

Вдоль дороги
У корней цветущих обана,
Омоигуса — трава-тоска…
Почему же суждено
Снова мне о чем-то тосковать?

2271–2293

Глядя на цветы

2271

Густо выросла трава, и ныне часто
В ней поют сверчки
У дома моего,
О, когда же любоваться хаги
Ты придешь ко мне, любимый мой?

2272

Как нежные цветы на травах водяных,
Что осыпаются, лишь осень настает,
Так гибнут чувства в одиночестве мои,
Люблю тебя, но не узнаешь ты,—
Ведь не бываем мы наедине…

2273