Мангуп

Во дворце всегда мирно, если нет пира по случаю какого торжества. Даже если по коридорам снуют слуги, занятые своей работой, или переговаривается стража, само собой выходит вполголоса. Здесь никогда не бывает лишних людей. Подойдя к комнате Титая, Алексей заносит было руку, чтобы постучать. Но что-то останавливает кулак в дюйме от двери. Непросто… Легко играть в солдатиков с Генуей, вести холодную войну с послом. Это все не имеет значения. Бегая от переговоров, Алексей не боялся ранить чувства виконта Дацио.

А вот сказать Титаю то, что придется произнести, непросто. Удивительным образом только это юное бедствие раз за разом заставляет Алексея робеть, ощущать себя обезоруженным и бессильным. Дацио, одного из виконтов Генуи, можно послать ко всем чертям или предложить ему посадить общий виноградник — по настроению. Как захочется самому. Исход же разговора с Титаем, как ни стыдно признавать, скорее определит он сам. Алексей не сможет увернуться ни от пощечины, ни от поцелуя. Попросту не захочет.

Да что ж это такое.

Князь собирается с силой, смеется над собой, тряхнув головой. И стучит в дверь костяшками.

— Ты здесь? Не сбежал?

Прежде чем Алексей успевает войти в комнату, Титай захлопывает книгу и убирает ее обратно на полку. Не хватало сейчас еще расспросов. Не надо, чтобы князь знал, что он грамотный.

— Я тебя ждал.

Алес и Хвитан открывают дверь и, поклонившись, впускают князя, только затем покидая помещение. Стража будет снаружи, не требуется приказов, чтобы оставить их наедине, — валах далеко не за красивые глаза получил когда-то свой меч.

Титай стоит у окна, сложив руки на груди. Смотрит вниз, на ровные улицы города, на мирную суету. На нем одежда, в которой прибыл сюда, только чистая: все черное, слои тканей закрывают по горло. Лишь лицо оставил на виду.

Он разворачивается, стоит Алексею подойти. Приоткрывает губы, на которых застывают слова. Скучал по нему. Безусловно, скучал. Несмотря на то что приходил ночью в его покои. Это шутка — пробраться всего через пару окон. Нужно было увидеть его, посмотреть на лицо спящего человека, чтобы решить для себя, как к нему относиться. Чтобы понять, как его чувствовать. И как не поступить по своему обыкновению.

— Я собирался прийти раньше, но твой посол явно не хочет, чтобы мне дышалось легко. — Алексей кривит губы лишь в разговоре о неприятном человеке, но, когда подходит к Титаю, от темных чувств не остается и следа. Князь старается не придавать значения смене одежд. Проводит ладонью по щеке Титая, гладит ухо. Убедившись, что тот не против, целует в переносицу и скулу, пусть немного, но утоляя свою жажду прикасаться к нему. — Как твоя голова? Как ты вообще после вчерашнего? — Смотрит внимательно, проводит руками по ребрам Титая, собирая тонкие ткани одежды складками, а после расправляет их обратным движением. Отпускать не хочется. Но судя по всему, придется. Так или иначе.

— Со мной все хорошо. Постоянный присмотр лекаря после обычной царапины — это непривычно, но я справился. — Титай мягко усмехается. Тает в его обществе, да. Расслабляются плечи, сокрушается целая гора тревог, лежащих на них. Теряется в прикосновениях, ненавязчивых и не жадных поцелуях. Проводит ладонью по лицу, стирая оцепенение. Весь в мурашках.

— Что-то случилось? Выглядишь… Неспокойно. — Алексей присаживается на край кровати, подбирая под себя одну ногу. В воздухе все порывается скопиться напряжение, но каждый из них старается его разрушить — сначала Алексей, теперь и Титай. Сам тянется к чужой руке, касается пальцев и массивных колец. На запястье танцора — полученный вчера браслет.

— Заберешь? — Титай указывает взглядом на украшение.

Сердце Алексея сжимается от такой заботы, от внимания, которое столь явственно ощущается. Сердце Алексея успокаивается, когда Титай шутит про лекаря, — в порядке, значит. А еще на сердце становится тяжело оттого, что тот хочет вернуть, и оттого, что собирается сказать сам.

Выдержит ли оно вообще? Столько всего разом, а сердце в груди одно. Бьется все сильнее для Титая. Прижать бы его к себе тесно и не выпускать, пока луна снова не обратится месяцем.

— Не заберу, — Алексей отвечает на последний вопрос, оставляя более серьезную тему на потом, оттягивая, насколько это возможно. Смотрит на браслет, проводит большим пальцем по коже под золотой оправой рубинов. А потом качает головой, поднимая взгляд. Улыбается и тянется к юноше, держа его за руку. Целует красивые губы, медленно и очень мягко прижимаясь к ним своими. — Дарю его тебе.

— Поцелуй? — Титай прекрасно видит тревогу князя, видит, как тот собирается с мыслями, чтобы сказать о главном.

— Его тоже. И да, случилось. Джахан сделал свой ход. Он догадался, что мы на одной стороне, и теперь хочет нас разделить. Лишить тебя моей протекции. К сожалению, он слишком хорошо знает, как этого добиться. Мне придется уехать на несколько дней. — Алексей выдерживает паузу, пристально глядя в светлые глаза юноши. — Я знаю, что нужно делать. Но не хочу принимать решений против твоей воли. Скажи, ты доверяешь мне?