Мангуп

Опалённые пожарами стены домов казались гигантскими могильными плитами на могиле Великого Города с древней историей. На каменной горе стоял монастырь святого Георгия.

Кое-где из подвалов выглядывали живущие здесь беглые рабы. Татары иногда просили князей Феодоро выдать беглецов, но те всякий раз недоумённо пожимали плечами, и уверяли татар, что покинутый город пуст. Никто не хотел расстраивать татарских друзей, но и участвовать в продаже православных в руки мусульман каждый князь считал делом невозможным.

Заросшие лица беглецов были угрюмы. Десятка два детей высыпали на улицу и побежали следом за всадниками, прося милостыню. Женщины полоскали в море бельё, стирая его в морской воде с помощью особой мыльной глины, по-татарски кил, которую добывали вблизи Авлиты греки, продавая её по всему побережью. Через Каффу глина – каффакелит, продавалась в другие страны.

Недалеко от берега на мелком месте в воде лежали буйволы. Из воды торчали только их тёмные носы и крутые рога. Они жевали свою привычную жвачку, блаженно чавкали, наслаждаясь купанием и прохладой. Стадо коз паслось на выгоне. Во дворах на верёвках и прутьях деревьев сушилась рыба. В полуразрушенном храме с алтарём из белого мрамора беглецы молились Иисусу Христу, черпая в молитвах надежду вернуться в свои края, благословенную Русь, Великую Литву…. Их проблему надо решать, но сейчас было не до того.

Проехав весь город, князь с женой спустились к небольшому песчаному пляжу, окружённому невысокими холмами. Вестиариты остались наверху, и, окружив бухту по периметру, исчезли за вершинами холмов, чтобы не мешать князю.

Удивительно уютным показался Александру и Софии этот пляж. Они разделись, и впервые в этом году вошли в воду. Море лежало перед ними тёплое и прозрачное, как огромный кристалл. Между ног плавали мальки ставриды, а над пустым горизонтом летали чайки и нырки. София тихо поплыла по хрустальной воде, почти не нарушая зеркальную гладь. Александр нырнул, подплыл снизу к Софии, и слегка ущипнул её за голую попу. Она вскрикнула от неожиданности, засмеялась, так что её громкий смех был слышен через воду, и когда Александр вынырнул, брызнула ему в лицо горстью солёной воды.

Они плавали и ныряли, смеялись и касались под водой друг–друга, позабыв, что должны быть серьёзными и важными, как требовали правила приличия от князя и княгини.

Но, внезапно, зазвучала труба. Капитан подал сигнал опасности. Смех Софии оборвался. Лицо Александра сделалось серьёзным:

– Вот и всё наше княжеское счастье.

Они поплыли к берегу, выбрались на пологий песчаный пляж, и стали одеваться. На гнедом коне подъехал офицер.

– Турецкое судно идёт вдоль берега. Скоро будет здесь.

Александр помог беременной жене сесть в седло, сам легко вскочил на вороного жеребца и тронул шпорами его бока. Над холмом, загораживающим море, показалась единственная мачта с латинским парусом и мостиком-бочкой вперёдсмотрящего. Казалось, парус и мостик сами плывут над землёй. Потом из-за мыса стал выдвигаться нос галеры с несколькими пушками на нём, её низкий борт, с открытыми вёсельными портами, через которые турки, сгрудившись, смотрели на феодоритов. До корабля расстояние было не более полёта стрелы. Александр видел турецкие тюрбаны, тёмные лица, направленные в сторону берега жерла пушек, и понимал, что скоро им опять придётся глядеть друг на друга в открытом бою. Между мусульманами Востока и христианами Запада осталось лишь одно принципиальное разногласие – земельный вопрос: кто кого закопает.

Вестиариты вскочили в сёдла, и отряд пришпорил коней. Князь послал гонца в Каламиту. Флот Феодоро был поднят по тревоге. Несколько военных кораблей заперли вход в гавань. Как позже донесли князю, турецкая галера минула Херсон, херсонскую бухту, и направилась в сторону Хачи Калион – Корабля Креста, ныне принадлежащего татарам.

В столице работы развернулись по-настоящему. Тысячи мастеров и мобилизованных крестьян укрепляли городские стены, свозили камни с окрестных гор, очищали склоны Мангупа от остатков растительности, чтобы не дать возможности вражеским солдатам подобраться к стенам города незамеченными. Бесконечной чередой тянулись по дороге вверх возы, запряжённые ослами, доставляя в столицу тысячи пудов продовольствия. Зерно ссыпали в выдолбленные в скале хранилища. Огромные стога свежескошенного и высушенного сена выросли на пустыре вдали от обрывов и стен, чтобы их не смогла поджечь горящая вражеская стрела.

Внизу, в долине проводились учения новобранцев. Крестьяне, ремесленники, рыбаки стреляли из луков и арбалетов, бились на мечах, учились сражаться алебардой, копьём, колоть пикой.

После того как Александр поздоровался с близкими, к князю подошёл Теодорик. Они вместе прошли в кабинет Александра. Мандарий тихо вышел и притворил за собой дверь.

– Как там Каффа?– первым делом поинтересовался князь.