Мангыстауский фронт

В другой раз Архар не пожалел слов, чтобы расписать достоинства одного из родственников Кедерея, и тот без затруднений был поставлен на высокую должность. Этого только и надо было правителю. Своим угодничанием Архар завладел его сердцем. Хитрый придворный стал нашептывать: «Нет в мире царства сильнее Мидии. Кир, как смерч, своей силой шутя сметает с лица земли целые царства. С таким соседом надобно не тягаться, а искать общий язык, стремиться к союзу. Войдете в милость, с его поддержкой станете властелином всех саков!» Слова как мерзкое шипение змеи. Однако они подогрели страсти в мыслях и душе Кедерея.

В ответ на советы Архара Кедерей только согласно кивал головой…»

Кунтуар подумал, что сын словно живет рядом со своими героями, пытается ярко воспроизвести обычаи, характеры, повадки людей того древнего времени. Нет, такое перевоплощение невозможно, если человек лишен таланта. Только вдохновенное творчество способно заглушить личные переживания и боль сердца. Если Даниель и дальше будет так же настойчиво трудиться, он не станет больше страдать из-за разрыва с Жаннат. Пусть не забудет ее вовсе, но прежняя боль уйдет.

Старый археолог решил еще больше заинтересовать Даниеля материалом произведения, над которым тот работал.

— Великие события рождаются во время непримиримых противоречий, — заметил он. — Как там у тебя дальше?

— Дальше… — Даниель, как бы стремясь увидеть что-то воочию, изучающе посмотрел на свои бумаги и стал читать: — «Наступил полдень, когда наконец съехались к вершине Бозтайлака вожди последних сакских и дружественных с ними племен. Сверкал золотой трон, инкрустированный бараньими рогами. Он стоял на самой вершине холма. Под троном был дорогой ковер с изображением тигра, впившегося в крутую шею горного тура. Из белого шатра, раскинутого в долине, вскоре появилась, гарцуя на белом иноходце, сама царица Спаретра. В окружении знатных воинов-телохранителей она направилась к вершине Бозтайлака. Золоченое оружие блестит под лучами солнца. Всадники остановились почтительно у подножия холма, лишь двое последовали за спешившейся царицей.

Золотая ее корона — с крупным, словно ястребиное яйцо, алмазом в центре. Стройную фигуру Спаретры облачает платье из тонкой желтой материи. По подолу и рукавам — яркий тонкий рисунок: фазаны среди алых цветов. Бока платья украшены мехом выдры, впереди — пелерина из белых песцов, по краю подола — золотое шитье. На ногах царицы — ичиги из красной и синей кожи, искусно прошитой золотыми и серебряными нитями. На плечи наброшен камзол без рукавов. Он из шкурок выдры и тоже отделан золотой нитью и каймой из дорогого меха мелких зверушек. Гордая осанка, правильный, резко очерченный профиль, прямой взгляд — все говорит о царственности, воле и благородстве. Вся она будто неземная, снизошедшая к этим людям с небес.

Лишь Спаретра взошла на холм и воссела на трон, лишь по бокам ее застыли в строгой позе телохранители, наверх от подножия горы стали тотчас подниматься с правой стороны — рыжеволосая женщина со светлым лицом, с левой — рыжеватый, крупного телосложения, уже в годах мужчина.

Женщина по имени Тамерис, как называют ее греки, — супруга царя массагетов Бозрука и дочь прославленного Танира. Муж ее Бозрук тяжело болен, и царица прибыла на это великое совещание вождей саков во главе двадцатитысячной женской конницы, при ней — ее семилетний сын Спаргалис. Тамерис сейчас двадцать пять. Осанкой и благородством она не уступает царице саков. Только на голове красуется не корона, а легкая накидка из шелка. Накидка расшита золотыми попугаями, оленями, маралами и белыми сайгаками. Воздушная одежда Тамерис будто соткана из серебряных и золотых лучей солнца. Женщина эта славится среди саков отменной красотой. Она с западного побережья моря Жейхун. У нее удлиненное, с тонкими чертами лицо, голубые глаза.

Мужчина же, который приближается к трону одновременно с Тамерис, не кто иной, как предводитель саков Тянь-Шаня Кедерей. Одежда его мало отличается от платья знатных воинов: такая же короткая дубленая шуба, украшенная настроченным орнаментом из кожи, меховые шаровары, ичиги с длинными голенищами и кошмовыми чулками. Разница только в том, что на нем белая длинная льняная рубаха, по воротнику и подолу — вышивка красной шерстью. Накинутый на плечи суконный чапан — легок, он накрыт белым бархатом с серебряной вышивкой. На голове Кедерея — остроухий тымак, обшитый шкурой выдры, поверху сверкают драгоценные камни.

После того как эти двое одновременно приблизились к царице и сели с разных сторон трона, на холм начали восходить вожди саков, исседонов, аргиппиев, тиссагетов, даюджей и других родственных им племен. Они рассаживались на огромной кошме, каждый на своем, отведенном для него месте.