Мангыстауский фронт

Однажды, совершенно неожиданно, мечта его сбылась. Стояло лето. В ясный, знойный полдень неподалеку от лагеря приземлился самолет, на котором в Кзыл-Тас прилетела Кунимжан.

Весь прошлый год отряд гидрогеологов работал в две смены. Днем и ночью ревели буровые винты, вгрызаясь в землю. И наконец — как вознаграждение людям за их труд и упорство — удача! Около Волчьего холма на глубине ста метров обнаружили целое море радоновых вод! Подсчитали объем месторождения, и оказалось, что целебной воды хватит на несколько курортов. Разве можно допустить, чтобы рукотворное море под своими пресными водами похоронило навек такое богатство?! Эта проблема заботила не только членов поискового отряда, но и тех, кто планировал работы.

Всю осень в Кзыл-Тасе прожил руководитель и автор проекта академик Вергинский. Взвесив все «за» и «против», он изменил в чертежах границы будущего затопления пустыни. По прежнему проекту море должно было подойти к Кзыл-Тасу и затопить Волчий холм. Теперь же Волчий холм останется островом, на котором раскинутся в будущем пляжи и санатории. Море, обойдя остров, разольется дальше, за Кзыл-Тасом, до самого Кайракты. Гранитная скала уйдет под воду. Но лучше всего — чтобы не мешала судоходству — ее взорвать. Отряд гидрогеологов трудился день и ночь, бился за выполнение этих планов до наступления холодов.

О новом проекте Кайрактинского моря прочитала в центральных газетах и студентка второго курса Алма-Атинского мединститута Кунимжан. Она потеряла покой: как же согласиться, чтобы была взорвана не только могила мужа, но и развеяны по ветру его останки? Молодая женщина решила во что бы то ни стало перевезти гроб с прахом мужа в Алма-Ату и похоронить здесь. На могиле поставить памятник. С этой просьбой она и обратилась в министерство, в системе которого они с Казикеном раньше работали. Там поняли горе вдовы и оказали помощь. Когда вопрос был решен, направили для перевозки гроба санитарный самолет. На нем-то и прибыла сегодня Кунимжан в Кзыл-Тас.

Экспедиция уже получила весть о ее прибытии. Нурали с двумя рабочими заранее пришел на посадочную площадку, расчищенную неподалеку от лагеря. Когда самолет приземлился и сбросили трап, сердце Нурали затрепетало. И было от чего: по трапу, прижимая к груди младенца, осторожно сходила Кунимжан. «Бог ты мой! Что же это? Не успела похоронить мужа… Вот она, женская природа. Все, видно, одинаковы! А я то, глупец, проклинал Орик, считая только ее выродком из всех остальных, святых. Самое большее, на что способны милые создания, — это увлекаться, но не любить! А любовь требует постоянства на всю жизнь!» Так размышлял Нурали, с трудом заставляя себя приближаться к женщине с ребенком… И тут у него отлегло от сердца: «Ойбай, да это же, наверное, ребенок Казикена!..»

Один из сопровождающих Нурали парней подхватил чемодан, другой — почти на вытянутых руках понес малыша.

А к самолету уже спешили люди: все еще с вечера знали, что приезжает вдова Казикена. Вчера звонил в Кзыл-Тас помощник министра и просил помочь Кунимжан. Нурали, слушая его по телефону, лукаво улыбался: «Ах, дорогой ты мой! Если бы ты знал! Если бы ты только ведал! Тогда не произносил бы этих самых казенных слов: «Оказать должное внимание!» Да позволь она только, разреши, я бы и шагу не дал ей ступить по земле, понес бы на собственных руках… Удастся ли повидаться с глазу на глаз и сказать, открыть ей самое заветное?!»

Когда подъехали к лагерю, навстречу вышла сайгачиха, ведя за собой подросших за зиму детенышей. Сайгачата бежали за степенно вышагивающей матерью, прыгали, резвились.

— Неужто она узнала Кунимжан? — удивлялись люди.

— Говорят, олени, косули, куланы друзей и врагов распознают но запаху…

Кунимжан ласково погладила сайгачиху по шее, приласкала сайгачат.

Гостью поселили в специально приготовленной для нее комнате общежития.

— Устала… Отдохни с дороги, — сказал ей Нурали.

— Пожалуй, ты прав. Самолет сильно качало, а завтра надо чуть свет вылетать обратно…

— Не беспокойся ни о чем. Отдохнешь, сходишь на могилу, а об остальном позаботимся мы с ребятами.

— Спасибо, — поблагодарила Кунимжан. Она не хотела лишний раз тревожить людей своим горем и присутствовать на вскрытии могилы. Боялась, что сердце не выдержит, если она увидит все снова.

Нурали без слов понимал, какую тяжесть судьба взваливала на плечи этой женщины. И, как бы успокаивая ее, давая понять, что готов разделить с нею горькое бремя, повторил:

— Отдохни с дороги! — И вышел, пригласив следовать за ним всех, кто толпился возле Кунимжан и ее малыша.

Вечером Нурали с несколькими рабочими и двумя летчиками с самолета отправился к утесу Кзыл-Тас. Осторожно вскрыли могилу, гроб поставили в другой, цинковый, и бережно перенесли останки покойного в самолет.

Уже вспыхнули над лагерем электрические огни, когда Нурали, управившись с делами, заглянул к Кунимжан. Она с малышом стояла возле дома. Нурали взял ребенка и, как драгоценную ношу, осторожно держал его на сильных руках, ощущая тепло и легкое дыхание младенца.