Мангыстауский фронт

В издательстве сочли нужным ознакомить с отрицательной рецензией на роман и Кунтуара, как специалиста по проблеме и… близкого автору человека. Конечно, при этом была соблюдена тайна авторства, но Кунтуару без лишних слов стало ясно, чьих рук это дело. И вопрос: «Чего же ты добиваешься, Ергазы?» — в который раз встал перед ним.

В своей работе Кунтуар руководствовался золотым правилом — не спешить с выводами. Как бы ни была привлекательна внешняя позолота орнаментов памятников старины, он всегда стремился увидеть за этим нечто более значительное. Исследователь понимал, что археология такая наука, в которой одна деталь, один-единственный штрих может дать в руки ниточку от затерявшегося во времени запутанного клубка исторических событий. Надо только быть настойчивым, последовательным и скрупулезным. Он не торопился сказать слово в науке сам, не позволял торопиться и сыну. Но молодость всегда нетерпелива. И Даниель спешил, чтобы роман увидел свет, как будто его содержание могло устареть.

Ознакомившись с рецензией и придя домой, Кунтуар снова от первой до последней странички внимательно перечитал труд сына. Два-три дня обдумывал что-то, наконец пригласил к себе Даниеля:

— Книга получилась у тебя хорошей. В ней не только история прошлого земли нашей, но многое добротно увязано с сегодняшним днем. Именно это и делает роман интересным для современного читателя. Так что, дорогой мой, прежде всего сам знай цену сотворенного тобою и не спеши переживать из-за этой так называемой закрытой рецензии. Рецензия-то «закрытая», а вот автор ее выступает открыто. Во-первых, это явно человек, хорошо знающий эпоху саков. Во-вторых, он недружелюбно настроен не только к тебе, но, скорее всего, и ко мне. В-третьих, нас, специалистов по проблеме, раз-два и обчелся. Кто мои противники — тоже не секрет. Так что смекай. Однако разговор я затеял с тобою сейчас не об этом.

— О чем же? Я слушаю, говори! — подбодрил отца Даниель.

— Коли слушаешь, то советую тебе уяснить важную истину: ни один из великих людей никогда не делал открытий и не создавал творений в короткие сроки. Этому они посвящали долгие десятилетия, а то и всю свою жизнь. Вспомни хотя бы того же Исаака Ньютона. Знаменитые «Математические основы натуралистической философии» он вынашивал в своей мудрейшей голове двадцать лет. Чарльз Дарвин свой единственный труд писал всю жизнь. И тебе известно, конечно, что в результате — ученый совершил революцию во взглядах на природу! Но труд увидел свет только после смерти своего гениального творца. Вот в этой книге написано, — Кунтуар поднялся и взял с полки огромного — во всю стену кабинета — стеллажа одну, — что Дарвин, выявив закон и создав классификацию эволюционного развития животного мира, боялся упомянуть об этом в маленьком очерке даже в нескольких словах. Контролировала и останавливала его сделать это одна и та же мысль: «Как бы не ошибиться!» Испытание временем самое суровое, но и единственно верное для всего истинно нового и ценного. Я — живой свидетель твоего нелегкого труда над романом. Знаю, сколько бессонных ночей и тяжких сомнений пережил ты, помню, как ездил и в далекую экспедицию и изучал труды многих ученых. Однако, несмотря на все, не кто иной, как я, прошу тебя: поработай над рукописью еще. Проблемы ее требуют осторожного подхода, серьезных, глубоких раздумий, осмысления во времени, хотя твоей книге уже и сегодня нет цены!

— Коке, — взволнованно обратился Даниель к отцу, — ты, без сомнения, прав, тысячу раз прав во всем, что сказал. Но ведь нельзя забывать и о том, что любое творение больших художников порождено вдохновением! Бальзак, Джек Лондон, Тургенев писали быстро и вдохновенно. И произведения их, как известно, от этого не проиграли. Нет, создать книгу — это вовсе не то что, скажем, построить дом: вот — фундамент, вот — окошечки, а вот это — крыша над головою…

— Безусловно, сын, все так. Романы, повести, поэмы, все творения мастера-художника порождены его творческим порывом. Но прежде чем этот священный огонь вспыхнет в сердце писателя, он многие годы вынашивает свое детище в душе до полной зрелости. Время порождает своего читателя, современника автора. И возможно, твой читатель-современник давно уже ждет от тебя книгу под стать своим помыслам и делам. Помни, что читатель и писатель — два самых близких сопереживателя тех событий, о которых повествуется в произведении. Читатель никогда не простит «своему» писателю ни единой фальшиво звучащей ноты. Поэтому если уж ты решился вынести свою книгу на суд народный, то хорошенько обдумай все. На то ты и писатель.

— Хорошо, хорошо, понял тебя.