Мангыстауский фронт

— Я такая несчастная… Осталась одна на всем белом свете!

Арман молчал, пожимая ее руки. Он толком не знал, что сказать, чем утешить Биби. Собственное горе, еще не растаявшее в груди, сжимало сердце…

— Конечно, — ворковала между тем Биби, — если подумать, то я не такая уж и несчастная. — Она заглядывала ему в глаза, ловила его взгляд: — У меня есть мой Арман. Правда ведь? А я… Только ради тебя и развелась с Жагыпаром…

Из ресторана они ушли вместе. Ни завтра, ни послезавтра ни домой, ни на работу Арман не явился.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Казахи говорят: «Что увидит птенец в гнезде, то он и будет делать, когда вылетит». Не случайно родилась народная мудрость. Пример старших в семье заразителен. Хороший пример — дети растут здоровыми душой и телом, дурной пример — знай, что пойдут по жизни, как говорится, с вывихом в душе. Характер, привычки старших, их взгляды на жизнь — все с жадностью впитывают ребятишки. И, будучи взрослыми, делают свои выводы, дают свою оценку поступкам родителей.

После смерти Акгуль Кунтуар дважды заходил в дом к Ергазы. Несмотря на прежние их отношения, думал: «Надо навестить, развеять его горе…» Но… ни разу дома Ергазы не застал. А тут встретился один из старинных друзей. Поговорили о том о сем. Вспомнили о бедной Акгуль, пожалели безвременно овдовевшего ее мужа. Несколько смущаясь и волнуясь, старый друг сообщил Кунтуару:

— Поговаривают, что он не особенно-то горюет о покойной… Оказывается, чуть ли не сразу после похорон стал проводить время у своей новой секретарши!

— А-а, люди горазды наводить тень на плетень, — ответил Кунтуар. — Ему, представь, тоже не сладко оставаться в доме, где все так напоминает любимую жену.

— Но почему же, — настаивал на справедливости своих слов друг, — Ергазы не уходит из дома, скажем, к тебе или ко мне? А эта женщина ему — не родня и не близкая! Что он забыл у нее?

— Брось, это все сплетня! — отрезал Кунтуар. Однако в тот же день услышал, как непристойным поведением Ергазы возмущались и другие их общие знакомые. Ему до боли в сердце стало обидно за Акгуль. «Какой же этот Ергазы все-таки жестокий человек! Говорит одно, делает другое. На лице — словно маска. Как это я уже сорок лет не могу разглядеть, что у него там, под маской? Нечего сказать: хорош пример для сынка. Тот, бедняжка, — одно слово только, что человек с высшим образованием. На самом деле вырос ни к чему не приспособленным, пьяницей. Надо поговорить с парнем, хотя бы ради памяти о его матери. Да ведь и Жаннат выросла на моих глазах, почти дочь мне. Нельзя забывать о них».

Но на другой же день после этого решения Кунтуар спешно уехал в экспедицию. Причина была слишком важной: Михайлов сообщил, что есть новые археологические находки.

В Кайракты он пробыл три месяца. В самое тяжелое для молодой семьи время не оказалось рядом такого надежного старшего друга, каким был бы Кунтуар.

Волновался археолог не напрасно. Вскоре после смерти Акгуль Ергазы позвал к себе Армана и Жаннат.

— Дети мои, — обратился он довольно мягко, — все это время, пока мы жили вместе, я ничего не жалел для вас. Много ли, мало ли зарабатывал — все было вашим. Всех нас в этом доме собрала, объединила Акгуль. Теперь ее нет… — Он помолчал, будто не в силах говорить от тяжких переживаний. — Судьба внесла в наш дом разлад. Когда он случается даже между мужем и женой, они расходятся. А я не смог, Арман, стать тебе настоящим отцом, ты мне — сыном… — Ергазы опять смолк, как бы не в силах одолеть выпавшую на его долю трудность. — В общем, — уже решительнее заговорил он, — я еще надеюсь иметь собственных детей, свой теплый очаг. Решил вот жениться. А если у нас будут разные казаны, то и интересы пойдут врозь. Я думаю, вам надо жить самостоятельно, хватит, помог… теперь идите. Квартиру, думаю, найдете. А взять из дома можете…

Арман сидел с опущенной головой и никак не реагировал на слова отчима. Да и что он мог возразить или сказать, когда даже не представлял, какие трудности могут ожидать их впереди.

В тот же день, как только Арман и Жаннат с детьми покинули дом, Ергазы привел секретаршу с ее восьмилетней дочерью.

— Девочку отдай в интернат, — сказал он молодой супруге. — Пора и самим пожить… Для себя…

В Кайракты стояли сухие и жаркие дни, когда сюда приехал Кунтуар. Дул южный удушливый ветер, но археолог ничего этого не замечал. Сойдя с машины, забыв усталость с дороги, он бодро шагал за Михайловым. Место, где нашли новые памятники, было чуть южнее лагеря. Этот невысокий курган на равнине привлекал внимание Кунтуара и раньше. Он всякий раз, проходя мимо, говорил себе: «Надо и здесь хорошенько все исследовать». В то же время предполагал, что раз курган небольшой, то, самое многое, он принадлежит к эпохе бронзы. Ученого же интересовал более ранний период.