Маньяк Фишер. История последнего расстрелянного в России убийцы

В течение нескольких часов Головкин издевался над жертвой, исследуя предел возможностей человеческого организма, следуя своим зверским желаниям и наслаждаясь страданиями несчастного. Через какое-то время подросток потерял сознание и уже не очнулся. Изувер терзал его тело еще очень долго. Более всего Головкина завораживала тонкая, чистая, бледная кожа, благодаря которой уже мертвый мальчик казался причудливым изваянием, а не человеком.

Спустя несколько часов стало очевидно, что пора со всем этим заканчивать. Пару раз Головкина отвлекали мужские голоса, раздававшиеся возле гаража: двое обсуждали, стоит ли зайти к Сергею и предложить ему присоединиться к их компании; стучался в дверь сосед, который хотел попросить стамеску.

Поздно ночью послышались новые голоса. Эти люди явно куда-то спешили.

– Пойдемте, Борис Николаевич, – примирительно произнес кто-то негромко.

– Снести к чертовой матери, – категорично заявил другой человек, явно привыкший отдавать приказы.

Головкин замер в своем убежище, но ночные визитеры не спешили уходить. Лишь спустя двадцать минут все вокруг утихло. Была поздняя ночь, и убийца приступил к расчленению трупа. Этот процесс представлялся ему крайне увлекательным. Он со знанием дела извлекал органокомплекс, надрезал и препарировал тело, сантиметр за сантиметром стирая с лица земли бледного сутулого подростка с темными волосами, ангельским лицом и открытым взглядом. Расфасовав останки по пакетам, убийца погрузил их в машину и вернулся в гараж, чтобы забрать одежду и хоть немного прибраться. В подполе остались джинсы и куртка Игоря, карманы которых были набиты всякой всячиной. Здесь были монетки, камушки, ручка и складной нож – непременный атрибут каждого советского подростка. Головкин бросил было весь этот хлам в один из пакетов, но потом передумал. Ему хотелось сохранить на память как можно больше сувениров, благодаря которым можно было воскресить в памяти пережитое этой ночью. Будь это возможно, он оставил бы себе и сам труп, но подобное казалось нереальным. Управившись с уборкой, Головкин выбрался наверх и запер гараж. Уже отъезжая, он вдруг заметил, как что-то белеет на ящике, служившем в качестве столика. Беспорядочно сваленные на нем вещи были примерно одной цветовой гаммы: всех оттенков грязного – от хаки до бордового. Однако нечто привлекало взгляд. Это был букет тюльпанов, купленный Игорем у пожилой торговки, которой нечем было кормить сына-инвалида. Букет был единственным, что здесь оставалось чистым и живым.

Утром следующего дня, когда Головкин пришел на работу, его попросили зайти в кабинет начальника смены.

– Сергей, привет, тут из милиции приходили. Вроде труп неподалеку нашли, теперь вот Фишера повсюду ищут, – с порога сообщил начальник.

– Пусть ищут, я с ним незнаком, – пожал плечами зоотехник.

19 Делай, что говорят

1990 г., Одинцово

Горбясь под порывами ветра, щуплый подросток слетел по ступенькам платформы железнодорожной станции Здравница, перескочил пути и побежал в сторону шоссе. Завидев впереди машину, он отчаянно замахал руками. Водитель сжалился над мальчишкой и затормозил.

– Спасибо большое, я бы еще три часа электричку ждал, – задыхаясь от быстрого бега с препятствиями, сказал паренек и сел в машину.

– Да ничего, людям надо помогать, иначе беда случается, – улыбнулся мужчина.

Мальчик оказался смышленым и разговорчивым. Он тут же принялся рассказывать обо всех своих родственниках, о том, что сейчас едет к тете в Немчиновку, что папа потерял работу, так как завод закрыли, и сейчас в семье сплошные ссоры и скандалы из-за этого…

– Хочешь подработать? – поинтересовался вдруг водитель, вклинившись в бесконечный монолог.

– А что нужно делать? – оживился мальчик.

– Склад есть с сигаретами, имеется вариант парой коробок разжиться, – ответил мужчина и повернулся к своему пассажиру. От пристального, испытующего взгляда парнишке стало не по себе.

– Нельзя брать чужого, – поежился подросток.

– Это не чужое, а государственное, – усмехнулся человек.

– Нельзя брать чужого, – повторил мальчик. – Потом придется больше заплатить. Извините.

– Да ничего, все правильно, – ответил Головкин, стараясь скрыть досаду в голосе. Он достал из куртки пачку сигарет и жестом предложил взять одну.

– Нет, спасибо, тетя унюхает, – сказал подросток и заерзал на сиденье. Машина вдруг начала тормозить.

– Выметайся, – приказал водитель.

– Что? Почему? – опешил мальчик.

– Я думал, с тобой можно договориться, а ты трус и пионер. Выметайся, – произнес мужчина и нервно затянулся сигаретой. Подросток открыл дверь и вышел из машины в промозглую серую мглу, которая всегда окутывает Подмосковье в ноябре.

Головкин вдавил педаль газа, и автомобиль со скрежетом дернулся с места, а мальчик поплелся по шоссе, выкрикивая проклятья в адрес странного мужика. Минут через тридцать ему все же удалось остановить попутку и благополучно добраться до тети.