Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке

Мегрэ, однако, предпочел бы разыскать мужчину, который подсел к месье Луи во время его разговора со старым бухгалтером. Именно поэтому он внимательно рассматривал каждую скамейку. На одной из них расположился старый клошар[15], прихлебывавший красное вино из полупустой бутыли, но речь точно шла не о нем. Иначе месье Семброн так и сказал бы: «Клошар».

Чуть подальше полная провинциалка ждала, когда ее муж выйдет из туалета. Она воспользовалась случаем, чтобы отдохнули ее отекшие ноги.

– На твоем месте я бы меньше занимался магазинами и сосредоточился на людях, сидящих на скамейках.

В начале своей карьеры Мегрэ много дежурил в общественных местах и знал, что у каждой скамьи есть свои завсегдатаи, которые оккупируют ее в одно и то же время дня.

Прохожие их почти не замечают. Редко кто разглядывает людей, сидящих на скамейках. Но завсегдатаи всегда знакомы друг с другом. Разве не случилась однажды показательная история, когда в ожидании приема у дантиста мадам Мегрэ разговорилась с матерью маленького мальчика на скамейке сквера Антверпен и, сама того не подозревая, вышла на след убийцы?

– Вы же не хотите, чтобы я устроил облаву?

– Ни в коем случае! Просто садитесь на скамейки и завязывайте знакомства.

– Хорошо, патрон, – вздохнул Нёвё. Подобная перспектива совершенно не прельщала инспектора: он предпочел бы еще походить.

Нёвё и не подозревал, как сильно комиссар хотел оказаться на его месте.

Глава 4 Похороны под дождем

На следующий день, в среду, Мегрэ вызвали в качестве свидетеля на заседание суда, и он потерял большую часть второй половины дня, ожидая своей очереди в темной и мрачной комнате для свидетелей. Никто и не подумал заранее включить отопление, поэтому присутствующие начали замерзать. Но уже спустя десять минут после того, как повернули кран, стало чересчур жарко и по помещению поплыл запах плохо вымытых тел и никогда не проветриваемой одежды.

Судили некоего Рене Лекера, семью месяцами ранее убившего собственную тетушку ударом бутылки. Подсудимому исполнилось всего двадцать два года, у него было тело рыночного грузчика и лицо отстающего школьника. Почему помещения Дворца правосудия всегда так плохо освещены? Или свет поглощается серостью этого здания?

Мегрэ вышел из здания суда совершенно подавленным. Молодой адвокат, уже снискавший определенную славу в основном благодаря своей агрессивности, нападал на всех свидетелей поочередно.

В случае с Мегрэ он пытался доказать, что обвиняемый признался в преступлении лишь вследствие дурного обращения, которому он подвергался на набережной Орфевр. Это было ложью. И адвокат это отлично знал.

– Не пожелает ли свидетель сказать нам, сколько часов длился первый допрос моего клиента?

Комиссар был к этому готов.

– Семнадцать часов.

– И юноша ни разу не ел?

– Лекер отказался от предложенных бутербродов.

Казалось, адвокат хочет сказать присяжным заседателям: «Вы видите, господа! Семнадцать часов без еды!»

Но разве за это время сам Мегрэ съел хоть что-нибудь, кроме двух бутербродов? И почему-то никого не убил!

– Свидетель признает, что седьмого марта в три часа утра ударил обвиняемого, хотя тот ничем этого нападения не спровоцировал, потому что у бедного мальчика были на руках наручники?

– Нет.

– Свидетель отрицает, что ударил моего подзащитного?

– В какой-то момент я дал ему пощечину, как дал бы своему собственному сыну.

Адвокат ошибался. За это дело надо было браться совсем с другой стороны. Но его занимала лишь реакция судебных заседателей и то, что напишут газеты.

На этот раз он пошел против правил и обратился напрямую к Мегрэ; его голос был одновременно сладким и едким.

– У вас есть сын, господин комиссар?

– Нет.

– У вас когда-нибудь были дети?.. Прощу прощения?.. Я не расслышал ваш ответ…

Комиссар был вынужден громко повторить, что у него родилась дочь, которая не выжила.

Вот и все. Он покинул место свидетеля, выпил стаканчик в баре Дворца правосудия и вернулся в свой кабинет. Люка, закончив расследование, которое вел две недели, подключился к делу Турэ.

– Никаких новостей о юном Жорисе?

– По-прежнему никаких.

Вчера вечером возлюбленный Моники Турэ не вернулся домой, этим утром снова не появился в книжном магазине и не пришел в полдень в ресторанчик на бульваре Севастополь, где обычно обедал со своей девушкой. Именно Люка руководил его поисками, обзванивая вокзалы, жандармерии и пограничные заставы.

Жанвье с помощью четырех коллег продолжал опрашивать торговцев скобяными изделиями в надежде обнаружить продавца ножа.

– Нёвё не звонил?

Мегрэ должен был появиться на работе гораздо раньше.

– Он звонил полчаса тому назад. Будет перезванивать в шесть.