Маньяк между строк

Красот отеля «Гранд Ставро», похоже, и вправду одного из крутейших в городе, мы не заметили. Перед глазами замелькали ковровые дорожки с лилейным гербом, мрамор стойки регистрации, пластмассовая улыбка девушки на ресепшне: «С котами нельзя… А, извините, вам можно». Нас поселили в двух соседних номерах с видом на центральную прогулочную улицу города, парк и часовню-новодел. Но мы вломились в номер к Виктории, высвободили совершенно притихшего Филиппа, который раздумал выходить из переноски ввиду такой суеты, бросили сумки, приняли у горничной лоток с кошачьим наполнителем и снова прилипли к экрану скайпа.

– Виктория Берсеньева, эксперт-филолог, – коротко представилась Инне Виктория.

– Спасибо, – неизвестно за что растерянно поблагодарила Инна, после чего мы с теткой сразу перешли к вопросам, которых у нас за то время, что мы стремительно вселялись в номер, скопилось больше, чем у пятилетнего малыша, впервые побывавшего на городской елке.

Это была история любви. Большой, ранней, красивой и трагически несостоявшейся.

– Меня зовут Лена, – сказала Инна грустно. – Елена Гаврилова – моя девичья фамилия. По второму мужу стала Берг. А Инна – псевдоним для интернета. «ИннаБизнес» – звучно, красиво.

– Вы поменяли имя в паспорте? – уточнил я, вспомнив, что в документах на машину она звалась Инной Берг.

– Да, хотелось после развода что-то поменять. Фамилию жалко – красивая. Год рождения – в паспортном столе наотрез отказались переделывать. Поменяла имя, – мрачно пошутила Инна-Лена. – На самом деле я еще до развода начала мутить инсту, Инна – мой самый первый ник. Решила попробовать раскрутиться. Вот и поменяла.

Оказалось, что с Алексеем Шляпником Инна Берг, то есть Лена Гаврилова, училась в одной группе в Самарском архитектурном институте. Та самая вольная художница, которая наряжала своих одногруппников в золотые лосины и каталась, шокируя публику, на теплоходике по Волге.

– Мы поженились с Лешкой на втором курсе. А первые признаки его болезни начались уже на третьем-четвертом. Это проявилось не сразу. Я даже не поняла сначала. Никто не понимал. На втором курсе все ребята уже подрабатывали. Это было время девяностых, жуткой бедноты, но и шальных денег. Для художника-оформителя – настоящее раздолье. Все ребята, с которыми он жил в общаге, начали зашибать башли. Вадим с Игорем подвизались в рекламном агентстве. Мастерили объявления для салонов, магазинчиков, ларьков и фирмешек. Коля с Гариком занялись ландшафтным дизайном для новых русских. Все что-то делали. А Алексей только смеялся. – Инна-Лена вздохнула. – Вадим звал его. Они вместе жили в общежитии и поначалу даже взялись за какое-то совместное предприятие по дизайну оберток для кондитерской фабрики, деньги появились. Потом Вадим открыл свое ООО, занялся дизайном рекламы, но Алексей поработал и бросил. Друзья его уговаривали, все без толку. Говорил, что это бурда, а не работа. Мол, что они занимаются объявлением очередной ПОРЫ: пора покупать холодильник, пора ехать на море, пора строить дом, заливать бассейн, гулять в продукции фирмы «Адидас». «У меня вот нет поры для покупки холодильника, я покупаю, когда хочу», – говорил Алексей. Сначала это было даже смешно, остроумно.

Инна замолчала, видимо, погрузившись в воспоминания. И снова печально продолжила: