Маньяк между строк

Сведения же, которые, как оказалось, могла сообщить полиции Инна Берг, невозможно было почерпнуть ни из писем, ни путем следственных действий. Это были эксклюзивные сведения единственного свидетеля, информация, ценность которой не осознавала даже сама Инна. Но стоило только задать ей правильные вопросы, и Правдоруб был бы рассекречен. Убийца об этом прекрасно знал.

Инна поступила в больницу с проломленным черепом и обильной кровопотерей. Напали на нее сзади. В момент нападения она была нетрезва. Выпивала с горя, хоронила свой бизнес и очередной раз – веру в людей. Дочь Инна отправила в зимний лагерь, и, почувствовав свободу, женщина отрывалась.

В очередной раз Инна выбежала в магазин за бутылочкой винишка и не вернулась. Дочь-то и забила тревогу, когда обнаружила, что мать не отвечает на телефон до самой поздней ночи. Позвонила отцу по скайпу во Вьетнам, тот – в полицию. Инну нашли недалеко от дома за помойкой раненую, со страшным переохлаждением, но живую. Можно считать, что Инна родилась в рубашке: доползла до ближайшего мусорного бака, рядом с которым кто-то выложил целый ворох старых вещей. Вдруг кому-то пригодятся, думают в таких случаях рачительные хозяйки. И пригодились. Как брошенный бездомный кутенок, Инна завернулась в чью-то старую одежду, в числе которой на ее счастье оказался пуховик, и потеряла сознание. Утром ее обнаружили местные жители вместе с сотрудниками полиции.

– Только на пять минут, – сдвинув брови, предупредила медсестра. – И с котами нельзя.

В этот раз суровый закон обойти точно не получалось, пришлось оставить переноску с Филиппом в коридоре.

Казалось, что Инна спала, но, как только мы вошли, женщина приоткрыла один глаз: второй заплыл настолько, что казалось, будто в глазницу вставили речной булыжник-голыш черного цвета. Волосы ее были сбриты, голова перевязана.

– Катитесь к чертям! – первым делом сообщила Инна.

– Мама на всех так ругается, – пояснила худенькая белокурая девочка, примостившаяся на стуле в углу. Девочка была очень похожа на Инну в молодости. – Но мама все понимает, хоть и говорит странно.

– Не переживай, это скоро пройдет, поправится мама, у нее ушиб лобных долей мозга, главное, чтобы речевые центры не были задеты, – шепотом успокоила Виктория, на цыпочках пробираясь к кровати больной.

– Ушиб мозга, – повторила девочка и разрыдалась.

Я показал Виктории, что думаю о ее методах общения с детьми, покрутив у виска пальцем, и сел рядом с дочерью Инны. Звали девочку Марией, утром ее привезли из лагеря, и она все время сидела тут, на стуле рядом с матерью. Сейчас было около трех часов дня. Отец срочно летел со своей зимовки во Вьетнаме, как раз стыковался где-то то ли в Туркменистане, то ли в Казахстане. Его уже ждали следователи, так как к Геннадию Бергу тоже имелось немало вопросов. Сама же Маша была перепугана и тряслась, как осиновый лист.

– Ты ела что-нибудь? – поинтересовался я.

К счастью, в больнице девочку кормили, потому что никаких конкретных предложений, кроме пакета чипсов, в машине у меня сейчас не было.

– У меня есть кот, хочешь посмотреть?

– Кот? – недоверчиво глянула Мария.

– Филипп. В коридоре сидит, в переноске.

Девочка встала, молча подошла к двери, приоткрыла, увидела на подоконнике переноску, убедилась и села на место. Не доверяла нам.

– Инна, это Вика и Саша, – пыталась достучаться до несчастной жертвы моя тетка.

Женщина слабо улыбнулась.

– Инна, пожалуйста, ответьте на пару вопросов. Это очень важно для следствия.

– Давайте, – вдруг довольно четко отозвалась женщина. – Только я его, урода конченого, не видела, сзади подошел.

Голос ее был слаб, но она оставалась в сознании и излагала довольно здраво. Как у всякого больного с повреждением зон, отвечающих за волевой контроль, бранные слова вылетали из Инны через слово, в остальном речь ее была вполне связной и понятной.

– Вы помните вашего одногруппника Вадима Гущина, соседа Алексея по общежитию?

Инна едва заметно кивнула:

– Конечно.

– Вы виделись с ним после окончания вуза?

– Иногда. Это он, хайпоглот чертов, на Грушу на параплане прилетал. Я Саше рассказывала. А что?

– Вы общались с Вадимом после окончания вуза кроме как на встречах группы?

– Нет. – Инна помолчала. Было видно, что воспоминания даются ей с трудом, тем не менее она старалась. – Ну как все общались. Вадим болтался у меня где-то в «Одноклассниках». Лайки иногда друг другу ставили. Женился? – Лайк. – На тебе, жуй кусок социального одобрения. Дите родил – лайк. Вагину купил – лайк!

– Какую вагину?

– Какую?! – Инна усмехнулась. – Обычную, черненькую, с колесиками.

– Машину, что ли?

– Ну я и говорю, магину.

Вика обернулась ко мне.

– Слушай, ты как недоучившийся ветеринар можешь объяснить, что происходит? Она буквы, что ли, перестала выговаривать?

Я отрицательно покачал головой:

– Она хулиганит, потому что ты ей не нравишься. Ты ее напрягаешь, но из-за травмы она не может этого контролировать и скрывать, как мы обычно делаем.