Маньяки

— Я знаю, — говорит он, и его ухмылка становится еще шире. — Ты кричала так, что услышал весь мир. Довольно сложно было игнорировать это. — Я прищуриваю глаза, и тихий смех вырывается из его груди. — Я тоже чертовски люблю тебя, малышка, даже несмотря на твои многочисленные недостатки.

— Недостатки? — Я смеюсь. — Умоляю, скажите, что это за ужасающие недостатки, которые так отвратительно привлекли твое внимание?

— Все просто, — говорит он мне, хватая меня за талию и притягивая обратно, наклоняясь, пока его губы не оказываются прямо над моими. — Ты соплячка. Ты не знаешь, как просто сидеть спокойно и делать то, что тебе говорят, и, черт возьми, неужели тебе так сложно прожить хотя бы один день, не вызывая у меня желания увидеть отпечаток моей руки на твоей идеальной заднице?

Его член напрягается, и я приподнимаю бровь, глядя на него снизу вверх, а жар медленно наполняет мое естество. Мои глаза темнеют от желания, и я позволяю ему увидеть, как непреодолимая потребность начинает наполнять мое тело.

— Ты должен простить меня, папочка, — мурлычу я, наблюдая, как его глаза расширяются от свирепого голода. — Я и не подозревала, что все мои недостатки так сильно беспокоят тебя. Как мне загладить свою вину перед тобой?

Глубокое рычание вырывается из его груди, и оно взывает к пороку, живущему внутри меня. Я никогда не была сторонницей всего этого папочкиного извращения, но однажды я подшутила над ним, и его глаза загорелись, как на четвертое июля, точно так же, как сейчас, и если это то, чего он хочет, то это именно то, что он получит.

Он сжимает челюсть, когда им овладевает смертельная серьезность, заставляя мое сердце биться еще быстрее.

— Встань на колени, — выплевывает он, сжимая свой твердый как камень член в крепком кулаке.

Несмотря на то, как сильно я хочу сделать именно это, потребность надавить на него трепещет в моей груди, проверяя эти новые границы и выясняя, где лежат наши пределы.

— А если я скажу — нет?

В его глазах вспыхивает огонь, и от одного взгляда на то, как он возбуждается, я уже практически пускаю слюну при мысли о его твердом члене у меня во рту, но это ничто по сравнению с пульсацией между моих ног. Боже, мне нужно, чтобы он прикоснулся ко мне.

Он обвивает рукой мое тело, медленно спускаясь к моей попке. Крепко сжимает ее, и в тот момент, когда я стону и отталкиваюсь от его руки, желая большего, он отпускает меня и обрушивает на нее резкий жгучий шлепок. Я задыхаюсь, мои глаза расширяются, а его взгляд пылает, как расплавленная лава.

— Твою мать, — выдыхаю я, задыхаясь от желания большего, шок и желание в моих глазах совпадают с растущей потребностью, сияющей в его.

— На колени, — произносит он, и эти слова наполнены властью, говорящей мне, что он больше не потерпит никакого неподчинения.

Не произнося ни единого слова, я опускаюсь на колени, его жилистый, толстый член оказывается прямо перед моим лицом. О, черт, мне нужно попробовать его на вкус, нужно свести его с ума от желания, нужно показать ему, насколько это действительно может быть вкусно и чего именно ему действительно не хватало последние несколько недель.

Вся эта история с папочкой может мне понравиться. Интересно, как к этому отнесутся Роман и Маркус? Все трое выдвигают требования, как чертовы дьяволы, коими они и являются.

О Боже. Моя киска сжимается от этой восхитительной мысли.

Слишком голодная, чтобы терять еще секунду, я провожу языком по губам, прежде чем открыть рот и наклониться. Он выпускает свой член, и он тяжело подпрыгивает передо мной, головкой касаясь моих влажных губ. Я беру его в руку, глядя в эти темные, горящие глаза, и медленно прикасаюсь к нему губами.

Удовольствие разливается по его лицу, и это уже стоит каждой секунды, хотя я почти не двигаюсь. Желая гораздо большего, я начинаю двигаться вверх и вниз по его толстому члену, обхватывая рукой его основание, и двигая ей вверх-вниз в соответствии с ритмом моего рта на его члене.

Я скольжу языком по его головке, и стону, пробуя на вкус эту маленькую капельку влаги, которая заставляет голод вспыхивать внутри меня. Мне нужно больше, нужно взять все, что он готов дать.

Рука Леви зарывается в мои волосы, двигая меня вверх-вниз и насаживая глубже на его член, пока я не чувствую его у себя в горле. Моя киска ноет, мои стенки сжимаются вокруг сладкой пустоты, отчаянно желая быть заполненной и растянутой до тех пор, пока я не смогу больше терпеть.

Скольжу языком по его кончику и спускаюсь вниз по стволу, и опускаюсь ниже, обхватываю его яйца, крепко сжимая именно так, как ему это нравится.

— Черт, Шейн, — стонет он, его рука сжимает мои волосы. — Покажи мне, на что ты способна.

Черт, он знает, как я люблю вызов.

Я заглатываю гребаную наживку и даю ему именно то, что ему нужно, и даже больше, его низкое рычание подстегивает меня. Вверх, вниз, обхватываю и сжимаю. Это опьяняет, но ничто не делает меня более влажной, чем его рука, сжимающая мои волосы, и его тело, содрогающееся от моих прикосновений.