Манящая тень

На небо взошла луна, но здесь так темно, что я различаю лишь платье и волосы Линн.

Внезапно она останавливается, присаживается и проводит рукой по лесной почве.

Земля перед ней разверзается, являя проход вниз.

– Не задавайте вопросы, на которые не хотите знать ответы. Не ждите ответов на все, о чем спрашиваете. Не спрашивайте ничего об ординарах – она не знает. И даже не смейте, – она поворачивается к нам, – задавать один вопрос дважды. Ответ «нет» то и значит. Нет.

Я останавливаюсь.

– Погодите. «Она»? В хижине вы говорили «он».

Линн улыбается.

– Зачем мне говорить что-либо, что поможет вам найти ее, если она этого не хочет?

– Откуда нам знать, что вы не врете нам сейчас? – спрашивает Олдрик.

Линн просто улыбается и спускается по тропе. У нас не остается иного выбора, кроме как пойти за ней.

Я думала, что скриб живет в доме. Например, в хижине посреди леса, но такого я не ожидала. Мы спускаемся вниз целую вечность, и все это время я смотрю вверх, пытаясь вдыхать полной грудью. И не думать, как глубоко мы под землей. И как близко к разлому Сан-Андреас.

Ладно. Не самая успокаивающая мысль. Худшая, которая могла прийти мне в голову.

Мы заходим в большую пещеру, сделанную из песчаника и кирпичей, в щелях торчит мох. В ее центре, в тени, находится огромный водопад неизвестного происхождения, который собирается внизу в большой пруд. С потолка свисают лозы, вдоль небольшого пространства стен, не заставленных полками с книгами, горят факелы.

Книги повсюду.

Пещера просто гигантская – настолько, что я не вижу потолка. Только тени, листья и книги. Здесь так прекрасно, что я замираю на секунду, чтобы насладиться видом.

– Веспер, – зовет Сэм.

Когда мы обходим водопад, я опускаю взгляд на собирающуюся внизу воду. Наблюдаю за извивающимися струйками пара на каменном полу, останавливающимися прямо перед книжными полками, словно врезаясь в невидимый барьер. Какая-то магия защищает книги от влаги. Гениально.

Пруд выглядит как ночное небо, усеянное звездами и с намеком на тучи.

Я недоуменно поднимаю голову, полагая, что это отражение.

Но пещера закрыта сверху.

Это просто магия.

Я поворачиваюсь и вижу ее.

Скриб сидит в кресле.

Стойте.

Кресло. Как из «La-Z-Boy» [6]. В горошек.

Я смущенно оглядываюсь назад. Я представляла ее какой-то лысой колдуньей в белой мантии и с огромным талисманом на шее.

Но нет. На вид она примерно моего возраста. На ней облегающие черные джинсы, заправленные в сапоги до колена, и кардиган в полоску. По-моему, я даже видела такой в магазине.

Ее волосы собраны в неаккуратный пучок, на переносице очки в толстой оправе. Румянец на щеках идеально подчеркивает оливковый цвет кожи. Она что-то записывает в блокнот фиолетовой ручкой с пушистым голубым шариком на конце. Я присматриваюсь к полкам. На них не книги, а блокноты. Дневники. На спирали и в твердой обложке. Сотни, тысячи журналов, хранящих ее видения. Наши истории.

– Тиффани? – обращается Линн, и та окидывает нас взглядом, прежде чем закрыть блокнот и воткнуть ручку себе в пучок. – Они здесь.

Скриб Тиффани встает с кресла, скрещивает руки на груди и кивает Линн.

– Я подожду снаружи, – говорит женщина и идет обратно по тропе.

Затем наступает тишина, не считая журчания водопада.

Ладно, кто заговорит первым?

Каков протокол в данном случае?

Я выхожу вперед.

– Э-э…

Как к ней обратиться? «Ваше величество»? «Миледи»?

– Красивый кардиган.

Сэм медленно оборачивается, глядя на меня с недоверием.

Но это срабатывает, поскольку Тиффани улыбается.

– Спасибо.

Она снова окидывает нас всех взглядом, но задерживается на Сэме на секунду дольше, чем на остальных.

Ла-а-адненько. Делать это было не обязательно, но ладно.

– Линн говорит, что вы хотели узнать об Элизе Литтлтон, – начинает она, прищуриваясь. – Я много об этом думала. Элиза была… сложным человеком. Мне никак не показать вам ее, не раскрыв всего.

– Чего «всего»? – спрашивает Сэм с каменным выражением лица. Я бы все отдала, чтобы знать, о чем он сейчас думает.

– Меня до сих пор преследуют кошмары, – продолжает Тиффани. – Не задавайте вопросы, на которые не хотите знать ответы. Это роскошь, которой нет даже у меня. – Она отходит к дальней стене, цокая каблуками по камню, и приближается к одной из высоких полок. – По крайней мере, я мечтала о ней с тех пор, как Иван стал главенствовать над смотрителями.

Тиффани поднимает руку и проводит пальцем по корешкам своих журналов, останавливаясь на том, который стоит в центре полки. Затем достает его и поворачивается обратно к нам.

– Как он может быть до сих пор жив? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня с грустью на лице.

– Увидишь.

Мое сердце пропускает удар. Затылок покалывает от страха, и я борюсь с желанием сбежать. Качаю головой.

– Стой. С тех пор как Иван стал главенствовать над смотрителями? Сколько тебе лет?

Тиффани застенчиво улыбается, но молчит. «Не ждите ответов на все, о чем спрашиваете».

– Значит, ты не можешь перестать использовать свою силу? – спрашиваю я, проходя взглядом по тысячам дневников вдоль стен. – Ты видишь все, что происходит с аномалами, и затем… записываешь эти события?