Манифик

Дрозд четко поняла ее взгляд. Она тоже так всегда смотрела в сторону матери. Ну или почти всегда.

– Почему? – спросила она откровенно, искренне не предполагая, зачем нужно отказываться от человека, с которым ты рука об руку много лет. Такое можно проворачивать разве что из корыстных побуждений. Дрозд их понимала чисто теоретически и в Авроре почему-то видела себя в смысле неспособности сделать человеку плохо, а тем более его уничтожить только из-за денег.

Аврора долго молчала, будто хотела подобрать самые правильные слова, а потом начала говорить, сначала медленно и неуверенно, а потом все больше напирала и убеждала, словно отсеивала то, что другие не смогут услышать и понять.

Она рассказала, что ее муж, Исай, познакомился с ней в библиотеке. Тогда он ткнул пальцем в рисунок, который она рассматривала, и сказал ей, что она должна пойти за ним и он сделает ее счастливой.

– Рисунок? – переспросила Виталина. – Какой рисунок?

Аврора прищурилась, будто усомнилась в нужности задаваемого вопроса, и ответила то ли нехотя, то ли с опаской:

– Я рассматривала Древо Жизни – Сефирот. Слышали что-нибудь?

Дрозд отрицательно покачала головой.

– Тогда неважно, – ответила девушка. – В общем, с того вечера мы были всегда вместе. Он стал мне как отец.

Дальше следователь узнала подробности всей жизни той, которая еще несколько дней назад со сцены большого зала представлялась ей человеком, способным руководить если не пространством, то людьми, наполнявшими его. А оказалось, что жизнь ее была наполнена тоской, болью и печалью. Девушка не помнила матери и совсем рано, в возрасте двенадцати лет, осталась без отца. Он пропал, и его не нашли. Аврору определили туда, где проживают дети без родителей. Она выросла и должна была влиться в «полноценную взрослую жизнь», но не понимала, как ей жить дальше. Там, где училась, она всегда оставалась вороной другого цвета.

– У меня способность, – пояснила Аврора, – я запоминаю все, и мне очень сложно забыть. Помню до мельчайших подробностей. Может быть, поэтому я пошла за Исаем, он выглядел как мой отец. Внешне. А главное, внутренне мне хотелось бы, чтобы мой отец был таким, каким был Исай. Слышал меня. Понимал. Понимаете?! – вдруг повысила она голос, словно в отчаянии.

Следователь часто закивала, потом встала из-за стола, прошла к кулеру и принесла стакан воды.

А потом, как рассказала Аврора, она стала взрослеть.

– Я выполняла все, что он просил, даже то, что вызывало у меня страх или отвращение… Но в какой-то момент меня словно что-то пробудило. Я поняла, что он просто пользуется мной и я несвободна. Что у меня нет своей жизни. Я собой не руковожу. Мной руководил он. Исай.

– В смысле? – уточнила Дрозд.

У нее не было времени не то что на свою жизнь, у нее не хватало его на жизнь компании. Она забыла, когда в последний раз читала что-то, что хотела, смотрела что-то другое, помимо того, что ей нужно было выучить, выходила за пределы дома просто на прогулку. Все было зациклено, завернуто, закручено на Исая, и все было задавлено его жизнью. Вокруг этого человека никого не существовало, кроме тех, кто выполняет его требования, указания и желания. И она была частью этого процесса. Причем частью наименее значимой. Аврора рассказала, что не имела ни счетов, ни денег, ни будущего без Исая. Она его уважала, но ее уважение последние годы было обозначено лишь страхом. Страхом за свою жизнь, которая без Исая стоила меньше малого. Восторженность, которую она спутала в начале знакомства с любовью, превратилась в ужас. Она поняла, что несколько лет назад, пойдя за Исаем, похоронила себя как себя, даже не успев обрести. Ее жизнь превратилась в биологическое существование, направленное на исполнение желаний Исая, и даже ее физиологические потребности не учитывались.

За свою прошедшую жизнь Дрозд видела таких сотни. Не совсем таких, но сильно похожих. Те, в отличие от Авроры, были руководимы жадностью. Эта больше испытывала что-то похожее на отчаяние.

– Хорошо, – прервала она ее эмоциональный рассказ, – я поняла, у вас есть некоторая сумма денег, которую вы тем или другим способом сумели добыть. Вы девушка не меркантильная, вам хватит, как вы решили, на пару лет скромной жизни, вы ее храните там, где никто не достанет, и захотели избавиться от мужа-абьюзера законным путем, что похвально. Не убили, не расчленили, не растворили в кислоте, хотя, судя по накалу ваших страстей, сделали бы уже и все вышеперечисленное. Но вы так и не ответили на мой главный вопрос. – Дрозд сама удивилась, как переключилась на «плохого полицейского».

Аврора нахмурилась в смятении и, вытерев указательным пальцем нос, сказала, что не понимает происходящего.

Дрозд по порядку выложила на столе перед Авророй три фотокарточки: женщина в корсете, туфлях и с пробитой шеей, разбухшее тело неизвестного, утопленного в реке, и девушка с проломленной черепной коробкой, мирно прислонившаяся головой к боковой стойке автомобиля. Потом добавила четвертую – фото Исая с камер наблюдения в высоком разрешении.