Манипулирование словом в средствах массовой информации

Новообразованный метафорический афоризм претендует на то, чтобы выступать в роли универсальной истины, однако, по сути, он реализует риторический прием предвосхищения аргумента — в качестве обоснования используется суждение, само требующее доказательства. Суждение «цена за свободу никогда не бывает слишком высока» является, очевидно, верным не для всех ситуаций (например, если из тюрьмы убегает преступник, убивая при побеге несколько десятков охранников, то данная метафора в подобной ситуации неприменима), следовательно, универсализирующее наречие «никогда» употреблено неверно, что приводит к ложности суждения в целом.

Большинство метафор, используемых в текстах СМИ, можно свести к архетипичной культурно-психологической дихотомии «добро» — «зло» (или аналогичному архетипу «свет» — «тьма»), на основе которой выстраивается и оппозиция «мы» — «враги». В рамках этих противопоставлений одна сторона конфликта представляется в качестве добродетельного и созидательного начала (в рассматриваемом материале — США и/или западные страны), другая является воплощением зла и разрушения.

The heart of darkness had come to the heart of light and wreaked havoc^{202} (англ.). — Сердце тьмы приблизилось к сердцу света и посеяло хаос.

В предложении создан метафорический образ, основанный на противопоставлении сердца тьмы (террористов) сердцу света (США). Сила воздействия образа основывается не только на ярких зрительных ассоциациях, но и на вертикальном контексте: читателю сразу вспомнится известная повесть У. Конрада «Сердце тьмы». Более того, образность и синтаксическое построение стилистически приближают эти строки к сакральным текстам, повествующим о творении мира и взаимоотношениях стихий. Таким образом, события 11 сентября не просто становятся третьей мировой войной и глобальной катастрофой, но отождествляются с эпохальными вселенскими событиями.

К этому же ряду «световых» метафор относится и следующая:

America was targeted for attack because we are the brigh-test beacon for freedom and opportunity in the world, and no one will keep that light from shining^{203} (англ.). — Америка была атакована, потому что мы — самый яркий в мире маяк свободы и возможностей, никому не удастся погасить этот свет.

В дополнение к сказанному выше о концепте света можно вспомнить и о том огромном пласте культурных ассоциаций, восходящем к архетипическому противопоставлению добра и зла, который несет слово «маяк». Яркое проявление этот архетип находит в популярной песне «Свеча на воде» («Candle on the Water») из известного американского фильма «Петя и его дракон» («Pete's Dragon»).

The attack on the twin towers did gain the full attention of the United States, it woke the sleeping giant^{204} (англ.). — Атака на башни-близнецы завладела вниманием Соединенных Штатов, она разбудила спящего гиганта.

«Sleepinggiant» вызывает в сознании образ огромной и неисчерпаемой силы, до времени скрытой. Это подтверждается данными словаря ассоциаций: наиболее распространенные ассоциации носителя английского языка с этим образом следующие: «big» (большой), «huge» (огромный), «tali» (высокий), «beanstalk» (бобовый стебель), «large» (большой, крупный). В данном предложении также очевидна аллюзия на средневековые легенды и исландские саги.

Having prevailed in the great «hot» and «cold» wars, the bloody muse of history now gives us the Gray War, a war without fronts, without armies, without rules, in which the weapon can be any commercial jet and the target any building anywhere^{205} (англ.). — Мы одержали победу в мировых войнах — «горячей» и «холодной»; теперь кровавая муза истории преподносит нам Серую войну — войну без фронтов, без армий, без правил, в которой любой авиалайнер может стать оружием, а любое здание в любой точке мира — мишенью.

Пропустив заявление журналиста, о том, что именно США выиграли «горячую» мировую войну, обратимся к анализу метафоры «Серая война», широко распространенной в текстах западных СМИ.

Данная метафора, построенная на символике цвета, апеллирует к психолингвистическим и цветовым ассоциациям реципиента.

Психологи (Ч. Лидбитер) отмечают, что темно-серый цвет ассоциируется в сознании со страхом и ужасом. Кроме того, в мировой поэзии за этим цветом прочно закрепился смысл тоски, тревоги, душевного страдания (П. Верлен, А. Рембо, Дж. Байрон, Дж. Дон). К тому же ассоциации «ничейной полосы», неизвестности, сопровождающие, по мнению некоторых исследователей^{206}, образ серого цвета, психологически акцентируют идею «войны без границ, без правил» и закрепляют в сознании легитимность любой внешней политики США. Таким образом, метафора «серой войны» усиливает эффект воздействия статей, направленных на культивирование невротического страха.