Мантикора (СИ)

Не чувствуя усталости и не обращая внимания на травмы, Чан быстро спустился по лестнице, миновал холл и скрылся в темноте леса.

Бэк слышал, как Чанёль ушел, и бессильно прислонился к стене, стуча по ней кулаком.

Никаких иллюзий, никаких глупых мечтаний, никаких пустых надежд. Запереть сердце на замок можно, но как же не дать ему страдать, любить, хотеть? Сколько бы дыр не кровоточило, сердце глупое, мазохистское… Как и сам Бэкхён.

– Прекрати, я не хочу это чувствовать, – в пустоту прошептал Бэк. – И вообще больше ничего не хочу.

Он чувствовал себя ужасно. Чанёль тонул во тьме, а Бэкхён никак не мог ему помочь. Все равно, что он стоял на рельсах прямо перед мчащимся поездом, и никакими силами не мог ни сойти с путей или остановить машину, несущую смерть.

Чан не возвращался до позднего вечера, а Бэкхен не осмеливался выходить из комнаты. Зря он такое наговорил Чанёлю... Который ему признался в любви. В такой человеческой любви, которую Бэк боялся больше, чем ранней извращенной привязанности Пака.

В холле третьего этажа хлопнула входная дверь, и Бэкхён прислушался к тяжелой, немного прихрамывающей поступи, которая могла принадлежать только одному человеку. Снова скрип двери напротив.

«Хватит убегать, Бэн Бэкхён. Не сейчас. Иди же, иди. Иди, чертов трус!»

Бэк приоткрыл дверь и скользнул в комнату к Чанёлю. Тот не зажигал лампы, и свет сумерек слабо очерчивал контуры предметов в комнате. Чан сидел на полу все в той же груде вещей, вытянув длинные ноги.

– Я же сказал, отвали, – рыкнул он и повернул голову. – О, Бэк, это ты, прости. Я думал, кто-то из близнецов увязался. Ублюдки конченные.

– Чан, ты… Все нормально? – Бэкхён нерешительно потоптался на месте, а затем присел на край кровати.

– Все отлично, лучше не бывает, – каким-то мертвым голосом с долей ехидства ответил Пак. – Теперь у отца есть повод гордиться мной.

Повисло молчание. Бэкхён все понял, и сердце у него болезненно подкатило к горлу. Он не мог произнести ни слова.

– Это на самом деле проще, чем кажется, – продолжал говорить Чанёль. – Он лежал на столе в спасительном сне, и видел, возможно, последний сон в своей жизни. В тот момент я вспомнил слова, которые ты говорил. А еще представил, что бы я чувствовал, если бы это ты лежал на этом столе, а неизвестный урод кромсал твое тело. Но если бы я ушел, то у этого урода в будущем появилось бы конкретное лицо – лицо моего отца. Я вспомнил, по каким критериям мама оценивает чужую человеческую жизнь, но ведь это не стоит и тысячной доли жизни человека, которого я люблю… У меня не было выбора, Бэкхён, и я остался. Я приготовил раствор, наполнил им шприц и ввел смертельную дозу яда пойманной жертве. Я держал его запястье и чувствовал, как угасает его пульс. Потому что это я убил его.

Голос Чанёля дрогнул, и он с силой сжал зубы и постарался заглушить свои мысли. Он сам отрезал себя от Бэкхёна. Спас его, но сделался еще большей тварью в его глазах. Однако, это действительно больше не имеет значения, ведь…

– Бэк? – удивленно пробормотал Чанёль, чувствуя, как тот спустился на пол и уткнулся лбом в его плечо. – Бэк, ты чего… плачешь?

Бэкхён тихо всхлипнул и отрицательно помотал головой, но плечо Чанёля уже было влажное. Он не понимал, почему же плачет, и находил лишь одно более или менее подходящее объяснение. Ему было безумно жалко Чанёля. Этого большого ребенка, который не виноват в том, что его родители – сумасшедшие, которые сами вкладывают нож в его руки и говорят убивать.

Бэк поднял голову и посмотрел на Пака влажными глазами, чуть поблескивающими в темноте из-за странного преломления света. Чанёль шумно выдохнул и запустил пальцы в волосы Бэкхёна, медленно чертя дорожки, затем притянул к себе и прямо коснулся его губ своими, сухими и горячими. Бэк не отпрянул, нервно сжимая в руке черную ткань майки Чана и смахивая капли с ресниц. Чанёль шире открыл рот, касаясь чужих губ кончиком языка, и Бэкхён приоткрыл их, позволяя углубить поцелуй, поджимая к себе колени. На левое Чан уже мягко положил руку, огладил и повел выше к животу, где задрал футболку, обводя выпирающие ребра. Бэкхён задрожал, и схватился пальцами за плечо Чанёля, ощущая под ними напряженные мышцы.

Пак старался быть бережнее, он томно касался губами обнаженной шеи, спускаясь ниже. Он возбуждался только от одной мысли, что в его руках парень, которого сам Чан безумно любит. Даже страшно, как он не раздавил хрупкого Бэка этим огромным чувством. Как он вообще может касаться его руками, которыми недавно сотворил такое…

Бэкхён словно уловил изменение в мыслях Чанёля, и сам подался вперед, обнимая его за шею. Чан тихо рыкнул, когда желанное тело прижалось к нему так плотно. Да, он явно попадет в ад… Ну и пусть. Чанёль провел носом по шее Бэкхёна, вдыхая дурящий аромат его кожи, и повалил парня на ковер.