Мантусаил (СИ)

- Ну вы же понимаете - не бра-а-ат! - передразнит Бестия, и разговор потонет в общем хохоте, и перекинется на кровосмесительные анекдоты, и принудит Вописка терзаться еще жесточе. Я не терзаюсь - аррогаций в нашем семейном прошлом было достаточно, чтобы любые узы теперь - брачные, братские - стали в глаза людей и богов инцестом. Не терзаюсь и из-за скабрезной недомолвки, на кои богат несостоятельный в иных отношениях Бестия, - нам нечем заняться и некуда пойти, и не так уж неправ, думается мне, эвокат Фавст, который грозится, наставляя юного Сагитту в рукопашной, оборвать, чтоб неповадно было, "девичьи локоны", а его воспитателю - укоротить одежду до "нормальной мужской" долготы, и пусть потом Канина, десятнической своей властью, хоть всю оставшуюся жизнь ячменем его в назидание потчует - он, Фавст, жалеть ни о чем не будет!

Вчера: Дивес, бродя поутру по мелководью, пальцами ног нащупывая мелкие монеты - от царских ассов до бедняцких оболов, доискивается наконец причин:

- Ты ему так и сказал, Най?! Так прямо и сказал, что он - бездарность?..

- Так прямо и сказал, - киваю я, углубляясь в реку выше по кровотечению. Но довела богоданного братца, а по совместительству - моего приемного отца, не прямота - довело его то, что я солгал. И даже не потрудился скрыть, что лгу.

И вот - полусырой костер, и жидкая - фашин не нарежешь! - осокоревая молодь вперемежку с тенями, и наспех слепленный из глинистой слякоти трибунал, где под сенью копья, коронованного пучком сена по образу и подобию древних знамен, ржавеют останки нашей бесславной арматуры, и сплошь в скользких, рыже-красных, свежеосвежеванных лужах форум, где стремительный, гибкокостый Сагитта на спор ловит стрелы, которые Гемелл, близнец-одиночка, заботливо надписывает, со значением проговаривая вслух каждое слово: "Ищу-у-у... за-а-адницу... Ти-и-ита!" Близнец-сирота перекрикивает легендой о маркоманском боге, которого по весне приносят в жертву, разя дротиками из омелы. "Ну вы же понимаете - из оме-е-елы!" - со значением тянет Гемелл под общий хохот, и поле ораторского сражения остается за ним.

Копье в боевой значок превратил Бестия. Чего в этом поступке больше - богобоязненности или кощунства, не скажет, наверное, и он сам.

Завтра: декан переквалифицируется в кампидуктора и примется гонять новичка по форуму, раз за разом повергая в горячий человеческий и смертный земной пот, вынуждая ползти из-под приставленного к горлу меча - не безобидной фикции, выструганной из дрянного черного тополя, что легче теней и мягче потемок, которой защищается этрусский мальчишка, а гибельно очиненного металла.

- Против собаки оно самое то - с палкой, - щерится Сагитта, его опекун.