Мантык, охотник на львов

Мистеръ Брамбль, не сводя своихъ глазъ черезъ большіе круглые очки, наблюдалъ за Колей. Когда онъ замѣтилъ, какъ отъ дрожи подергивались узкія плечи Коли, зловѣщая улыбка заиграла на его лицѣ.

— Вамъ, Коля, страшно? — спросилъ онъ.

— Ннѣтъ, — прошепталъ Коля…. — Хо-о-ло-дно.

— Возьмите плэдъ и закутайтесь — сказалъ мистеръ Брамбль. — Да вотъ, выпейте-ка рому.

Мистеръ Брамбль накинулъ на плечи Коли теплый шерстяной плэдъ и подалъ большой серебряный стаканчикъ рома.

Душистая жидкость обожгла Колѣ ротъ и горячей волной пробѣжала по жиламъ. Дрожь прекратилась. Стало тепло и безразлично ко всему. Вѣки отяжелѣли, и Колю стало клонить ко сну.

— Ну что? Согрѣлись? Хорошо? — смутно слышалъ онъ голосъ мистера Брамбля.

— Да… Очень хорошо… Благодарю васъ… Но только… Мнѣ ужасно, какъ спать хочется… Не знаю почему.

— А… да… Спать?… Что же… ложитесь пока… До разсвѣта добрыхъ три часа… Сосните… Я посижу… Я хорошо спалъ днемъ.

Коля не могъ противиться предложенію. Онъ протянулся на травѣ, закутался въ плэдъ и закрылъ глаза.

Черезъ минуту его дыханіе стало тихимъ и ровнымъ, какъ у крѣпко спящаго человѣка.

Набѣжавшее было на луну облачко сошло съ него. Точно живая потянулась по серебристой травѣ тѣнь отъ мимозы, захватила часть туши быка. Спускалась къ закату луна. Косматая, перебитая трава налилась серебрянымъ свѣтомъ. Глубже казалась тишина ночи.

— Коля! — обозвалъ Брамбль. — Коля, вы спите? Дыханіе мальчика продолжало быть такимъ же ровнымъ. Онъ крѣпко спалъ.

Мистеръ Брамбль съ неожиданною легкостью для его полнаго тѣла поднялся со своего мѣста, подошелъ къ Колѣ и нагнулся надъ нимъ. Коля, завернувъ ноги въ плэдъ. и подложивъ подъ голову руку, спалъ крѣпкимъ сномъ. Ружье лежало подлѣ него. Мистеръ Брамбль опустился на колѣни и сталъ ощупывать грудь Коли. Коля не пошевельнулся.

XV МАНТЫКЪ МЛАДШІЙ

Коля проснулся отъ грознаго и короткаго львинагр рыка.

Сонъ мгновенно покинулъ его. Онъ всталъ и сейчасъ же въ ужасѣ присѣлъ на траву.

Луна была низко. Наступалъ короткій тропическій разсвѣтъ, и онъ съѣлъ лунныя тѣни. Онъ того все, что видѣлъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ себя Коля, казалось неяснымъ и призрачнымъ. Громадный левъ стоялъ полуоборотомъ, задомъ къ Колѣ и лапами разрывалъ брюхо быку. Длинный хвостъ съ темною кистью медленно и гибко шевелился. Иногда левъ издавалъ довольное, сытое урчаніе.

Коля, сидя на колѣняхъ, потянулся къ ружью. Но ружья не было тамъ, гдѣ онъ его положилъ. Коля собралъ всѣ свои силы и на мгновеніе отвелъ глаза отъ льва и посмотрѣлъ туда, гдѣ долженъ былъ быть мистеръ Брамбль. Тамъ не было никого.

Голова отказывалась соображать. Ноги стали мягкими и непослушными. Всякая мысль исчезла.

Отъ того легкагодвиженія, которое сдѣлалъ Коля, чтобы схватить ружье, левъ вздрогнулъ и быстро повернулся къ Колѣ. Онъ, должно быть, сейчасъ же увидалъ Колю. Онъ припалъ всѣмъ тѣломъ къ землѣ. Въ пятнадцати шагахъ отъ Коли была громадная львиная пасть. День еще блѣдный, безъ тѣней и солнечнаго блеска, уже народился. Стало свѣтло, и Коля ясно увидалъ огромные клыки, на которыхъ клочьями висѣло темное бычье мясо.

Левъ издалъ такое рычаніе, что, казалось, воздухъ задрожалъ кругомъ. Его хвостъ сталъ съ силою бить по травѣ. Травяныя метелки летѣли вверхъ отъ этихъ ударовъ.

Коля понялъ, что онъ пропалъ. Смутная шевельнулась мысль: — Господи, прости!.. Мама! мама!.. гдѣ ты»…

И оборвалась.

Левъ вдругъ поднялся на заднія лапы. Онъ показался Колѣ въ это мгновеніе громаднымъ. Казалось, онъ закрылъ собою и небо, и мимозы, и траву… Должно быть солнце прорѣзалось въ этотъ мигъ и ослѣпило Колю. Точно какая-то невѣдомая сила отбросила льва въ сторону, и онъ упалъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ него. Страшный громъ оглушилъ Колю. Все завертѣлось передъ его глазами, стало темно, и Коля потерялъ сознаніе.

Онъ очнулся отъ ласковаго голоса. Грубоватая рука поддерживала его голову подъ затылокъ. По губамъ лился холодный тэджъ, металлическая фляга ударяла по зубамъ. Закрытые глаза были залиты золотымъ огнемъ солнечныхъ лучей. Коля слышалъ ласковыя Русскія слова, и это было такъ необычайно, что Коля боялся открыть глаза, чтобы не разрушить ихъ очарованія.

— Коля!.. Коль!.. милый Коля… Да какъ же такъ случилось?.. Безъ ружья-то!.. Ахъ, ты сердешный… И ножа даже нѣту…

Голосъ Мантыка.

Коля несмѣло открылъ глаза.

Все горѣло въ солнечномъ блескѣ. По синему небу поднимался огненный шаръ. Передъ нимъ, весь въ сіяніи солнечныхъ лучей, въ малиновой шелковой шапочкѣ, въ бѣлой рубахѣ, перетянутой кожанымъ поясомъ, на колѣняхъ стоялъ загорѣлый, совсѣмъ черный, какъ абиссинецъ, Мантыкъ. За нимъ, распростершись на бурой отъ крови травѣ, съ большимъ ножомъ подъ лѣвой лопаткой лежалъ громадный левъ. Его глаза были закрыты и что-то мрачно суровое было въ глубокихъ складкахъ на лбу убитаго льва.

— Мантыкъ! — тихо сказалъ, все еще не вѣря своимъ глазамъ, Коля. — Какъ же ты тутъ очутился?