Мантык, охотник на львов

«Шумъ» Минабеллы принялъ горячее участіе въ американца. Для него очистили лучшую хижину. «Шумъ», старый солдатъ, видавшій виды, осторожно раздѣлъ мистера Стайнлея и осмотрѣлъ его рану. Ее омыли и кое-какъ забинтовали. Мистеръ Стайнлей слегка стоналъ, но не приходилъ въ себя. Онъ, видно, много потерялъ крови.

— Рана, — сказалъ «шумъ», обращаясь къ Мантыку и Колѣ — не отъ когтей или зубовъ звѣря. Рана нанесена ножомъ. И намъ надо узнать, кто осмѣлился въ пустынѣ напасть на бѣлаго? Какъ очутился онъ тамъ? Что онъ тамъ дѣлалъ?.. Почему на немъ нѣтъ никакого оружія? Это все важно знать для Афанегуса… Ибо пустыня не европейскій городъ. Въ ней нельзя безнаказанно убить человѣка. Я попрошу васъ остаться пока въ деревнѣ и ждать рѣшенія негуса.

«Шумъ» отправилъ молодого баламбараса съ ашкерами на то мѣсто, гдѣ былъ найденъ мистеръ Стайнлей, другого пожилого ашкера отправилъ съ бумагой въ Гадабурка къ геразмачу Банти, съ просьбою по телефону переговорить съ Аддисъ-Абебой и получить оттуда указанія. Колю и Мантыка допросили каждаго отдѣльно, кто они и что дѣлаютъ въ Абиссиніи.

Про Мантыка «шумъ» уже слышалъ, да и видѣлъ его нѣсколько дней тому назадъ, когда Мантыкъ былъ въ Минабеллѣ, слышалъ «шумъ» и про Инглезовъ. Къ Мантыку онъ отнесся исключительно хорошо, какъ къ храброму охотнику на львовъ и оставилъ его на свободѣ, Колю же попросилъ не отлучаться изъ хижины, которую отвелъ для него и на просьбу Коли быть при мистерѣ Стайнлеѣ, такъ какъ никто не говорить, кромѣ него, по-англійски, отвѣтилъ рѣшительнымъ отказомъ.

Такъ прошелъ для Коли томительный день въ грязной, полной блохъ, абиссинской хижинѣ. Два ашкера съ ружьями сидѣли у входа въ хижину. Это были «забанья» — часовые. Коля не придавалъ этому значенія. Совѣсть его была чиста. Это была формальность. Вѣроятно, допросятъ мистера Брамбля, узнаютъ, что Коля его слуга и Колю отпустятъ.

Но гдѣ былъ мистеръ Брамбль? Куда дѣвался его караванъ съ многочисленными слугами, мулами и верблюдами? Что скажетъ мистеръ Брамбль? И нѣтъ ли тутъ и его руки?…

Такія мысли волновали Колю. Онъ пробовалъ спрашивать своихъ «забанья», но черные ашкеры только скалили зубы на его вопросы и ничего не отвѣчали.

Впрочемъ, Коля не могъ жаловаться. Его хорошо, по-абиссински, конечно, накормили, дали ему довольно мягкую альгу, и Коля, измученный и тѣломъ и душою, заснулъ.

Однако, Коля спалъ не долго. Заботныя мысли разбудили его. Стало опять страшно. Тамъ, подлѣ креста, возлѣ раненаго мистера Стайнлея, сгоряча, Коля не отдавалъ себѣ отчета во всемъ происшедшемъ. Теперь, проснувшись, онъ все понялъ. И застоналъ отъ печали, сознавъ весь ужасъ своего положенія.

Кладъ дяди Пети кѣмъ-то взять. Кѣмъ? Можно легко догадаться. Конечно, мистеромъ Брамблемъ. Но, какую же роль игралъ во всемъ этомъ дѣлѣ мистеръ Стайнлей?! Почему онъ раненъ? Кто его ранилъ, обобралъ и бросилъ? Да живъ ли еще и самъ мистеръ Брамбль? Возможно, что абиссинцы, увидавъ кладъ, напали на англичанъ и прикончили ихъ. Или на нихъ напали дикіе жители этого пустыннаго плоскогорья — данакили.

Но что бы ни случилось, кто бы ни былъ виновникомъ всего этого — Коля ясно понялъ, что кладъ для него потерянъ. Нѣтъ цѣли и нѣтъ смысла въ его пребываніи въ Абиссиніи. Жертва его напрасна. Да и самъ онъ никакъ теперь не выберется изъ Абиссиніи. Въ оборванномъ платьѣ и сбитой обуви, безъ оружія и безъ денегъ, затерявшійся въ необъятныхъ степяхъ! Одинъ!

Коля готовъ былъ заплакать, но только мучительно застоналъ.

Мантыкъ! Мантыкъ съ нимъ… Да, это правда. Мантыкъ его никогда не броситъ. Но, что можетъ сдѣлать Колѣ Мантыкъ? Самъ бѣдный, самъ ничего не имущій, Вонъ онъ какой Мантыкъ! Ходить босикомъ по горамъ и долинамъ, наступить на крѣпкую, какъ сталь, колючку мимозы и хоть бы что! Не знаетъ ни страха, ни устали. Со всеми другъ — и съ абиссинскими начальниками и съ простыми ашкерами и съ черными рабами-неграми галласами. Ему все — ничего.

А Коля сдѣлалъ пѣшкомъ только одинъ переходъ и совершенно подбился. Коля обузой будетъ для Мантыка. Онъ будетъ мѣшать, а не помогать Мантыку.

Американецъ… Да, мистеръ Стайнлей, если выживетъ, найдется. У него вездѣ есть деньги, онъ не растеряется. Но выживетъ ли мистеръ Стайнлей и какую роль въ похищены клада дяди Пети игралъ онъ?

И жуткая мысль о сговорѣ Брамбля съ амер'иканцемъ заползла въ душу Колѣ и черной отравой наполнила его сердце.

А онъ-то былъ такъ откровененъ и довѣрчивъ съ мистеромъ Стайнлеемъ, шелъ къ нему съ открытою, чистою душою!

Вечерѣло. Въ отодвинутую раму, затянутую воловьего шкурою и замѣнявшую дверь хижины, было видно какъ стали длинными тѣни и розовѣли пустынныя дали. Кругомъ блеяли козы и бараны, мычали коровы, раздавались женскіе голоса, плакали дѣти. Женщины пригнали стада изъ степи и начинались ихъ хлопоты съ незатѣйливымъ ужиномъ.

У дверей появился Мантыкъ. «Забанья» не хотѣлъ его пропустить, но Мантыкъ сперва поднесъ свой темный, увѣсистый кулакъ къ черному носу часового, потомъ, шутя, охватилъ его вокругъ пояса и, какъ перышко, перебросилъ черезъ себя и поставилъ на ноги.