Манзовская война. Дальний восток. 1868 г.

5 мая 1846 года «Константин» вышел из Новоархангельска и 29 июля достиг места назначения. В соответствии с инструкцией Гаврилов приступил к описи и промерам лимана со шлюпок, однако из-за частых туманов, ветреной погоды и всё укорачивавшихся дней исполнил лишь часть программы, отказавшись от обследования южного фарватера. 22 августа бриг вернулся обратно. На основании представленных поручиком материалов главный правитель Русской Америки М.Д. Тебеньков составил «Записки об экспедиции поручика Гаврилова». Ознакомившись с ними, директор компании, контр-адмирал Ф.П. Врангель сделал вывод о несудоходности Амура и полуостровном положении Сахалина¹⁵. Такое заключение, на первый взгляд, противоречило карте, опубликованной в 1832 году голландским учёным Ф.Ф. Зибольдом в приложениях к своей книге. Карта, подготовленная японцами Могами Токунаем и Мамия Риндзоо, в 1808 году прошедшим на лодке между Сахалином и материком, показывала там именно пролив, а не перешеек. Примирить противоречие помогла гипотеза о существовании осушки, в пользу которой говорили небольшие глубины у входа в Амур. Согласно промерам Гаврилова, они менялись в пределах от 5 до 1,5 футов (1,5-0,5 м).

Выводы Врангеля, основанные на результатах поверхностного исследования, конечно, не могли быть основательными, однако они соответствовали наблюдениям Лаперуза, Броутона и Крузенштерна, не подвергавшимся сомнению. Когда о недоступности амурского устья доложили императору, Николай I ответил резолюцией: «Весьма сожалею. Вопрос об Амуре, как реке бесполезной, оставить»¹⁶. С этого момента российское правительство, прежде стремившееся добиться права владения рекой, представлявшейся важной коммуникацией, повело дело к соглашению с Китаем о проведении границы в соответствии с его версией Нерчинского договора. В 1847 году даже наметили линию, соответствовавшую маршруту экспедиции академика А.Ф. Миддендорфа, прошедшей в 1844—1845 годах вдоль южного склона Станового хребта и обнаружившей, как казалось академику, китайские пограничные знаки. На следующий год в Петербурге снарядили особую разграничительную партию, во главе с подполковником генерального штаба Н.Х. Агте, однако пока она добиралась до Иркутска ситуация изменилась. У сторонников разграничения в интересах Китая, среди которых ведущую роль играл руководитель Министерства иностранных дел, канцлер К.В. Нессельроде, появился энергичный оппонент — новый генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьёв.

Незадолго до отъезда Муравьёва в Сибирь, в декабре 1847 года, к нему обратился командир строящегося военного транспорта «Байкал», капитан-лейтенант Г.И. Невельской, лелеявший план исследования амурского лимана и Сахалина. Эту идею капитан-лейтенант воспринял от бывшего преподавателя Морского корпуса А.П. Баласогло, вышедшего в отставку и изрядно поработавшего в архивах над историей Амура. 29 ноября 1846 года Баласогло встретился с Невельским на заседании Русского географического общества, поделился замыслом экспедиции и пригласил участвовать в ней. Невельской с удовольствием согласился. Однако вскоре Баласогло, входивший в кружок М.В. Буташевича-Петрашевского, был арестован, и от обширного плана осталась лишь морская часть, реализацией коей и занялся Невельской. Муравьёв принял его, выслушал и одобрил. Убеждение капитан-лейтенанта в том, что вопреки всем авторитетным заключениям проникновение крупных судов в Амур возможно, повлияло на генерал-губернатора. Поэтому позднее, отправляясь из Иркутска на Камчатку, Муравьёв распорядился задержать партию Агте в городе. По возвращении же, он своей властью поручил ей обследование Амура и прилегающих земель.

Тем временем Невельской, при содействии вице-председателя географического общества, вице-адмирала Ф.П. Литке добился приема у начальника Главного морского штаба (как называлась тогда должность руководителя морского ведомства), генерал-адъютанта светлейшего князя А.С. Меншикова. Князь, уже посвященный в суть дела Муравьёвым и министром внутренних дел графом Л.А. Перовским, тем не менее, отнесся к ходатайству подчинённого скептически. На него, видимо, повлияли уверения Нессельроде, что по Нерчинскому трактату китайцам принадлежат оба берега Амура. И если ускорению постройки «Байкала» начальник Главного морского штаба вполне сочувствовал, подписав соответствующее обращение к владельцам гельсингфорсской фирмы «Боргстрем и К°», то выходить за рамки первоначальной задачи транспорта — доставки продовольствия в Петропавловск — не разрешил. Невельскому пришлось отправить Муравьёву письмо с просьбой о поддержке. Она не заставила себя ждать, однако ничего не изменила. Нессельроде, ссылаясь на высочайшее повеление покончить с амурским вопросом, удержал опытного царедворца Меншикова от самостоятельных действий.