Манзовская война. Дальний восток. 1868 г.

Во время стоянки в Лоренцовой подполковник деятельно занимался поиском разбойничьих шаек и выяснением настроения лефинских манз. Последние, под влиянием хунхузов, заметно колебались. Об уходе крупной шайки с Лефу они сообщили Дьяченко в столь невразумительной форме, что эти сведения не привлекли его внимания. Выходя из Орловой, он отправил конную разведывательную группу из 30 отборных солдат под начальством поручика Седова для проверки дорог, ведущих вдоль Лефу и Чагоу на Никольскую. Одолев за два дня около 100 вёрст, Седов 2 июня, почти одновременно с основным отрядом, прибыл к месту назначения. По пути группа встретила лишь два десятка манз, прятавшихся у стоявшей в глухом горном углу фанзы и напавших на четырёх солдат, задержавшихся при переседловке лошадей. Схватка была замечена сопровождавшим разведчиков Лаубе. Он поднял тревогу, и в скоротечном бою манзы потеряли 14 человек убитыми. Это столкновение оказалось единственным. Но следы недавней стоянки крупных шаек попадались Седову неоднократно. По утверждению местного китайца, хунхузы проводили в лагерях по несколько дней, запасаясь провизией, после чего уходили к Суйфунскому.

Несомненно, поручик двигался по маршруту тех самых разбойников, которые сожгли деревню, сразились с Марковым и успели покинуть российские пределы прежде, чем неторопливый подполковник достиг границы. Правда, избавление от второго и последнего крупного бандитского формирования можно было считать благом. Остававшиеся ещё мелкие шайки серьёзной угрозы не создавали. Войскам предстояло очистить от них край и привести в полную покорность враждебное манзовское население, что вполне достигалось одновременным движением нескольких отрядов по достаточно освоенным китайцами районам. Собственно, такое движение к тому времени уже началось.

Помимо отрядов Дьяченко, шедшего по тракту к Суйфуну, Маркова, поднимавшегося по течению реки, и группы Седова, действовавшей в промежутке между ними, от Уссури на военный театр спешили части сводного стрелкового батальона. Капитан Флоренский с двумя ротами 29 мая выступил из Бельцовой, а рота поручика Садовникова тогда же повернула с Улахэ на Сандогу. 3 июня Флоренский с нагнавшим его Тихменёвым прибыли в Верхне-Романову, где к ним через день присоединился Садовников, выбравшийся на тракт у Сысоевой. За 8 дней поручик сделал более 300 вёрст.

В Верхне-Романовой Тихменёв получил известие о том, что мелкие партии хунхузов бродят в горах между верховьями Майхэ и Лефу, а также за Суйфуном. Передали ему и сведения о сучанской милиции, выставленной местными манзами, по их словам, для самообороны от разбойников. Каковы в действительности были замыслы китайского населения, так и осталось неизвестным, очевидно лишь, что на решениях сучанских старшин заметно сказывалось присутствие в Находке отряда под начальством лейтенанта Старицкого.

Вооружив палубный железный баркас десантным орудием, он с девятью матросами 1 мая появился в Находке и принял командование над людьми поручика Петровича, раненого на Аскольде⁹⁰. К этому моменту находкинский пост стал убежищем для жителей русских деревень, покинувших свои дома и сошедшихся под защиту 35 постовых солдат. Старицкий превратил пять венцов деревянного сруба строившейся большой казармы в некое подобие острожка, разместил между ним и пристанью, под навесами, женщин с детьми, присоединил к своему отряду 21 крестьянина и принялся обучать импровизированный гарнизон стрельбе в цель и рассыпному строю. Частые учебные тревоги, рассылка пикетов для наблюдения за подходами к посту, придали бодрости небольшому воинству, противостоявшему сотням вооружённых манз.

Через десяток дней лейтенант сумел сплотить личный состав и подучить его настолько, что ловцы морской капусты и прочие промысловики, чувствуя силу русских, по первому их требованию удалились к северу от залива Америка, а хозяева ближайших фанз то и дело наведывались с известиями о происходившем в окрестностях. Из отдалённых манзовских деревень стали присылать стариков с уверениями в лояльности. Наконец, милиционеры выдали двух участников нападения на команду «Алеута» и разгрома поста Стрелок. После этого, на двадцатый день пребывания в Находке, Старицкому легко удалось заставить китайцев отвезти во Владивосток его письма. 28 мая лейтенант получил ответ, из которого сумел уяснить себе общую обстановку. Сам он к тому времени настолько овладел ситуацией, что свободно разъезжал по сучанской долине и принимал парады отрядов манзовской милиции, стремившейся доказать свой оборонительный характер. Вместе с тем, Старицкий был уверен, что миролюбие местных манз вынужденное, зависящее, главным образом, от присутствия российских войск в Находке и поддерживаемое только поражениями хунхузов на Цымухэ и Суйфуне.