Мао Цзэдун

В октябре 1934 года после бесплодных споров, длившихся в партийном руководстве целые месяцы, отряды Красной армии оставили контролируемую ими территорию в последней отчаянной попытке уйти от полного разгрома, которым неминуемо грозило неотступное приближение войск Чан Кайши. Коммунисты совершили более чем 10-тысячекилометровый переход через весь Китай, что впоследствии праздновалось по всей стране как «Великий поход Красной армии, проявившей беззаветный героизм, исключительную дисциплину и несгибаемую волю ее бойцов». Однако в те годы он носил куда более прозаическое название «стратегического маневра», а чуть позже — «Похода на запад». Замысел, если таковой вообще существовал, имел целью переместиться в северо-западные районы провинции Хунань, где местные военачальники уже устали от бесконечных амбиций Чан Кайши и весьма неохотно шли на какие бы то ни было совместные действия с ним. Предполагалось, что в Хунани удастся слиться с другими отрядами Красной армии, а это, в свою очередь, позволит создать новую базу взамен утерянной.

Начало оказалось довольно удачным. Бойцы Красной армии пробирались сквозь первую линию укрепрайонов националистов, почти не встречая сопротивления. Не стали для них преградой и две последующие линии. Более трех недель потребовалось разведке Чан Кайши для того, чтобы осознать: уже почти захлопнувшийся капкан оказался пуст, а дичь ушла. Однако на четвертой линии, расположенной вдоль реки Сян, ситуация сложилась совершенно иначе.

Бой длился более недели, с 25 ноября по 3 декабря. Красная армия потеряла в нем от 15 до 20 тысяч своих солдат, а около 40 тысяч резервистов просто дезертировали. Из выступивших в октябре в поход 86 тысяч мужчин и женщин в строю остались немногим более 30 тысяч. Хребет гигантской змеи обоза, растянувшегося едва ли не на сотню километров и напоминавшего, по словам Мао, скорее переезд на новую квартиру, чем армию на марте, на переправе через реку Сян был сломан. По склонам холмов и в придорожной глине тут и там можно было видеть конторские столы и стулья, печатные станки, ящики с партийными архивами, электрогенераторы — словом, все то, что партия успела нажить за три года правления территорией, превосходящей по размерам Бельгию. Измученные носильщики, сотни километров тащившие на своих спинах по горным тропам и размокшим полям тяжкий груз, без всякого сожаления избавлялись от изнурительной поклажи — легких артиллерийских установок, пулеметов, единственной имевшейся у коммунистов рентгеновской установки. И тем не менее добро, которое приходилось бросать на обочинах дорог, значительно замедляло продвижение армии вперед — прямо в расставленную чанкайшистами западню.

Даже самые стойкие партийные лидеры оказались не готовы к подобному испытанию. В октябре они потеряли свою годами обустраивавшуюся базу, теперь же две трети армии на их глазах превращалось в ничто.

Неделей позже, избавившись кое-как от преследователей, остатки войск все же вступили в южные районы провинции Хунань.

Перегруппировка позволила отрядам собраться с силами. Однако, несмотря на это, среди высшего партийного руководства исподволь вызревали мятежные настроения. Близился момент, когда «тройка» должна была держать ответ за происшедшее.

Но этот момент пока не наступил. Перед восемью-девятью усталыми мужчинами, собравшимися ближе к исходу дня в Тундао, стоял тогда более насущный вопрос: куда идти дальше? Бо Гу и Отто Браун отстаивали первоначальный план, предусматривавший конечным пунктом похода северо-запад провинции. Военные возражали — дороги на север блокировал трехсоттысячный корпус войск Чан Кайши. Любая попытка прорваться через него означала неминуемую гибель. Времени на раздумья не оставалось: ходили упорные слухи о том, что с юга приближаются правительственные войска.

Результатом ожесточенных дебатов стало компромиссное решение продвигаться на запад, в сулившие безопасность горы провинции Гуйчжоу, где должно было состояться заседание Политбюро ЦК КПК с целью выработать дальнейшую стратегию. Идея этого устроившего всех решения принадлежала Мао Цзэдуну. Впервые — после его устранения в 1932 году от военного руководства — точка зрения Мао была услышана и воспринята в самом узком кругу партийных лидеров. Даже его участие в заседании объяснялось лишь тяжестью поражения, понесенного у реки Сян. Однако, как говорят в Китае, поход длиною в десять тысяч ли[2] тоже начинается всего лишь с шага. Тундао и стал для Мао таким первым шагом.