Мао Цзэдун

Ким Ир Сен никогда не был в таком расстроенном состоянии. Он просит, нельзя ли обратиться за помощью и прислать интернациональные летные силы для прикрытия войск, что без прикрытия войскам воевать тяжело»[190].

Ситуация изменилась, когда крупные силы американских войск и их союзников внезапно высадились 10–20 сентября 1950 года в Инчхоне, отрезав основные силы армии Ким Ир Сена у Пусанского плацдарма. Почти вся северокорейская армия была уничтожена или пленена. Путь к китайской границе оказался открыт.

28 сентября Политбюро ЦК Трудовой партии Кореи направило в Пекин письмо с завуалированной просьбой о помощи. 29 сентября Ким Ир Сен и другие члены Политбюро направили письмо Сталину, умоляя прямо вмешаться в конфликт. Но генералиссимус ответил, что лучше всего, если в Корею войдут китайские войска, и посоветовал немедленно обратиться к Мао. Поздно вечером 1 октября Ким вызвал китайского посла, попросив как можно скорее передать просьбу о вводе китайских войск и одновременно направив в Пекин соответствующую телеграмму.

1 октября 1950 года Сталин из Сочи послал Мао Цзэдуну и Чжоу Эньлаю сверхсрочную секретную шифротелеграмму: «Я думаю, что если вы по нынешней обстановке считаете возможным оказать корейцам помощь войсками, то следовало бы немедленно двинуть к 38-й параллели хотя бы пять-шесть дивизий с тем, чтобы дать корейским товарищам возможность организовать под прикрытием ваших войск войсковые резервы севернее 38-й параллели. Китайские дивизии могли бы фигурировать как добровольные, конечно, с китайским командованием во главе»[191]. Мао ответил Сталину: «Мы первоначально планировали двинуть несколько добровольческих дивизий в Северную Корею для оказания помощи корейским товарищам, когда противник выступит севернее 38-й параллели. Однако, тщательно продумав, считаем теперь, что такого рода действия могут вызвать крайне серьезные последствия. Во-первых, несколькими дивизиями очень трудно разрешить корейский вопрос (оснащение наших войск весьма слабое, нет уверенности в успехе военной операции с американскими войсками), противник может заставить нас отступить. Во-вторых, наиболее вероятно, что это вызовет открытое столкновение США и Китая, вследствие чего Советский Союз также может быть втянут в войну, и таким образом вопрос стал бы крайне большим. Многие товарищи в ЦК КПК считают, что здесь необходимо проявить осторожность. Конечно, не послать наши войска для оказания помощи – очень плохо для корейских товарищей, находящихся в настоящее время в таком затруднительном положении, и мы сами весьма это переживаем; если же мы выдвинем несколько дивизий, а противник заставит нас отступить; к тому же это вызовет открытое столкновение между США и Китаем, то весь наш план мирного строительства полностью сорвется, в стране очень многие будут недовольны (травмы, нанесенные народу войной, еще не залечены, нужен мир). Поэтому лучше сейчас перетерпеть, войска не выдвигать, активно готовить силы, что будет благоприятнее во время войны с противником. Корея же, временно перенеся поражение, изменит форму борьбы на партизанскую войну. Мы созываем совещание ЦК, на котором будут присутствовать ответственные товарищи различных бюро ЦК. По этому вопросу еще не принято окончательного решения. Это наша предварительная телеграмма, хотим с вами посоветоваться. Если вы согласны, то мы готовы немедленно направить самолетом товарищей Чжоу Эньлая и Линь Бяо к месту вашего отдыха, обсудить с вами это дело и доложить обстановку в Китае и Корее. Ждем ответа».

Сталину такой ответ очень не понравился. 4 октября он писал Мао: «Конечно, я считался… с тем, что, несмотря на свою неготовность к большой войне, США все же из-за престижа может втянуться в большую войну, что будет, следовательно, втянут в войну Китай, а вместе с тем втянется в войну и СССР, который связан с Китаем Пактом взаимопомощи. Следует ли этого бояться? По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия, а другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-либо помощи, – не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен как союзник США и когда у США и Японии будет готовый плацдарм на континенте в виде лисынмановской Кореи».

Мао пришлось подчиниться. 5 октября он назначил Пэн Дэхуая командующим Добровольческой армией, которой предстояло прийти на помощь Ким Ир Сену, и телеграфировал Сталину, что «пошлет в Корею не шесть, а девять дивизий»[192].