Маоисты. Филиалы Пекина в Западной Европе

В 1966 году велись переговоры между западногерманскими фирмами и фирмами других западноевропейских стран о постройке в Китае сталелитейного завода стоимостью 600 миллионов западногерманских марок. Федеральное правительство согласилось предоставить западногерманским фирмам гарантии на кредит в размере 350 миллионов марок. Через два года, однако, переговоры окончательно зашли в тупик: Пекин счёл, что стоимость строительства слишком завышена, а у представителей западных стран создалось впечатление, что в обстановке культурной революции никто из китайских деятелей не захотел взять на себя ответственность за строительство объекта[219].

В 1967 году общая сумма товарообмена между ФРГ и КНР впервые превысила миллиард марок. Тем не менее тогдашний федеральный министр иностранных дел Брандт высказался против оформления этих торговых отношений на официальной основе. «Глупо,— заявил он,— ссориться ради этого с двумя мировыми державами, да к тому же ещё вступать в разногласия с Японией»[220]. Затем осенью 1968 года в одном из интервью он вскользь поставил — многими, между прочим, явно переоценённый — вопрос о том, может ли такое положение постоянно сохраняться и в будущем[221]. И на этот раз никакой официальной реакции со стороны Пекина не последовало.

Советский Союз в последние годы неоднократно распространял ложные сообщения о «секретных переговорах» между Бонном и Пекином, обвинял ФРГ в оказании помощи Пекину в производстве атомной бомбы и ракетного оружия[222]. Озабоченный и раздражённый перспективой иметь дело с двумя фронтами, Советский Союз увидел в словах Брандта «пробный шар, выпущенный для того, чтобы прозондировать отношение китайского руководства к созданию ярко выраженной политической оси Бонн — Пекин, направленной против социалистических государств»[223]. Хотя Москва сама торгует с ФРГ, она следующим образом комментировала развитие торговых отношений между Западной Германией и Китаем: «Всё это лишний раз показывает, как низко пали в политическом и моральном отношении пекинские раскольники…»[224].

Осенью 1969 года стало известно, что Пекин намерен построить в Кёльне «Китайский центр» для Западной Европы виде торговых и выставочных павильонов общей площадью 4000 кв. м. Утверждалось, что проект якобы поддерживали западногерманские и швейцарские экспортные фирмы. Кто согласился финансировать эту сделку, осталось неизвестным. Между тем представители КНР провели на Рейне первые переговоры. Разработкой планов объекта занимается «Китайская торговая контора» в ФРГ, в правление которой входят кёльнский коммерсант Ганс-Ойген Габель, гамбургский судовладелец Зиверс и принц фон Шенайх-Каролат[225].

В последнее время объём торговли между ФРГ и Китайской Народной Республикой возрос. При всём том в Китае по смехотворным поводам неоднократно арестовывались западноевропейские, и прежде всего западногерманские, дельцы и инженеры. Многие полагают, что пекинские власти рассматривают арестованных в качестве «своеобразных заложников, для того чтобы обеспечить работу оборудования, поставляемого или устанавливаемого европейскими фирмами». В этой связи вспоминают об отзыве советских специалистов из Китая, что причинило стране значительные убытки,— «однако в цивилизованных государствах не принято держать в заключении людей в качестве заложников для обеспечения нормального осуществления торговых сделок»[226].

Торговля во время культурной революции

С весны 1967 года во всеохватывающую вакханалию вокруг культа личности Мао Цзэ-дуна оказались втянутыми и западноевропейские фирмы. Часто даже заключение ими торговых сделок зависело от цитирования «красной книжечки». В качестве приглашения на осеннюю выставку в Кантоне многим голландским и французским фирмам были разосланы письма, в которых представителям фирм предлагалось возвеличивать Мао Цзэ-дуна и избегать контактов с китайским населением. Посольство Пекина в Париже, получив многочисленные протесты, заявило, что эти письма являются «фальшивкой националистического Китая».

Скандальный случай произошел в порту Генуи, куда прибыло китайское торговое судно «Ли Мин», увешанное пропагандистскими транспарантами. Китайцы не приняли во внимание требование местных властей о том, что поскольку, по итальянским законам, иностранная пропаганда на территории Италии запрещена, то транспаранты подлежат конфискации или судно должно покинуть порт. Тогда портовые власти отказались снабдить судно продуктами питания и разгрузить доставленный им груз. В ответ итальянский торговый представитель в Пекине был взят под домашний арест и Китай пригрозил объявить бойкот итальянским товарам. В конце концов Рим уступил, и почти после месячной стоянки китайское судно покинуло порт как победитель. На его палубе красовался транспарант: «Поднявший камень роняет его на ноги. Эта старая китайская поговорка характеризуя поведение глупцов. Реакционеры всех стран являются такими глупцами. Мао Цзэ-дун»[227].