Мара, или Война с горностаем

— Надо же будет чем-нибудь занять этих идиотов. — Бычеглаз довольно хмыкнул. — Кто-то же должен сделать это. Я только выколочу мозги из парочки голов и тут же догоню тебя. Не надо спорить, сержант. Кроме того, я старше тебя в звании, все-таки я лейтенант. Терпеть не могу субординацию, но, чувствую, с тобой иначе нельзя. Однако надо раздобыть оружие. Не одолжить ли нам его у этих дубинноголовых?

Мигро сладко подремывал, но Фидл принялся тормошить его:

— Что эти зайцы там орут, приятель?

Мигро сел и прислушался. Зайцы орали как резаные:

— Помогите! Тут какая-то рыбина хочет нас съесть! Фидл схватил копье:

— Ты слышал? Большая толстая рыба! Мигро тоже ухватился за копье:

— Хо-хо! Как раз скоро ужин. Побежали!

И они пошлепали к линии прибоя. Фидл поспел первым, размахивая копьем, он закричал:

— Где тут рыба?

Сапвуд мгновенно вскочил и одним ударом уложил его на песок. Мигро тут же развернулся и со всех лап кинулся обратно с криком:

— Убежали! Пленники убежали!

Спина Бычеглаза увязла в мокром песке, и поднялся он с большим трудом. Высвободившись, он побежал к бревну и начал спихивать его на глубину.

— Скорее, Сапвуд! Беги! Толкай эту штуку в воду! Налегая на тяжелое бревно, зайцы толкали его, а по песку уже бежала к ним орда хищников во главе с Клитчем и Фераго.

Бревно наконец поплыло, и Бычеглаз усадил на него своего друга. Враг был уже на мелководье. Сапвуд повернулся и протянул Бычеглазу лапу:

— Не люблю без тебя, Бычеглаз! Тот затряс головой и рассмеялся:

— Нет, Сапвуд, плыви один. Я задержу их. Приятной прогулки! — И он легонько двинул сержанта под подбородок кончиком копья, которое выхватил у Фидла. Волны подхватили бревно и понесли в открытое море.

Костлявый хорек сильно обогнал остальных. Он бежал, размахивая мечом. Бычеглаз мгновенно разоружил его одним ударом своего копья. Схватив хорька, Бычеглаз с силой погрузил его голову в воду и закричал приближающимся врагам:

— Подходи, ребята? Кто следующий?

Сапвуд был уже вне досягаемости, течение несло его на юг. А Бычеглаз с копьем в лапе бросился по мелководью на врагов:

— Эу-у-ула-а-ли-а-а-а!

36

Думбл сидел на краешке кровати малыша Друни. Кротенок затаив дыхание слушал рассказ мышонка об удивительном полете:

— Бзззз! Прямо в небо!

Брат Остролист приоткрыл глаза:

— Разбудили меня от такого приятного сна.

Труган онемела от изумления и чуть не выронила кувшин с напитком из Ледяного Цветка. Тут же она воскликнула:

— Надо же! Фургль, смотри, брат Остролист очнулся!

— Какая радость! Он первый, кто впал в это ужасное забытье, и последний, кто пришел в себя. Вот и не верь после этого старым легендам. Ледяной Цветок, настоянный на талой воде, — кто бы мог подумать, что все так быстро поправятся?

Вера Иголка пришла из изолятора. Она несла полный поднос горячих лепешек.

— Просыпайтесь, мои дорогие! С самого утра я только и знаю, что пеку. Брат Ревунчик, когда ты сможешь приступить к своим обязанностям на кухне?

Толстяк резво спрыгнул с кровати:

— Прямо сейчас!

— Тогда идем со мной. Надо еще покормить большую птицу. Я ее ужасно боюсь.

Землеройки начали было спускать лодки к воде, но тут утреннюю тишину разорвал крик с одного из прибрежных камней:

— Э-э-эй! Там Хозяин Глубин! Лог-а-Лог посерел:

— Внизу остался Нордо!

Урта Белого и его бабушку не нужно было просить дважды. Оттолкнув Мару и Пиккля, они схватили веревки и поспешили вниз. Мара и Лог-а-Лог следовали за ними.

Подобно стволу огромного дерева, на берегу покоилось чудовище, его хвост оставался в воде, а голова лежала на прибрежных камнях.

— Не приближайтесь! Он убьет вас! — донесся до них голос Ясеники.

Мара осторожно двинулась вперед, глядя в широко открытые глаза чудовища, затянутые белой пеленой:

— Он мертв!

Прижавшись спиной к камням, Пиккль стоял вместе с Нордо.

— Мертв? Интересно, кто же мог убить такое чудовище?

Мара приблизилась к голове змея и обошла ее, затем притронулась к стальному клинку, который торчал из черепа:

— Вот что убило Хозяина Глубин!

Она ухватилась за рукоять и выдернула сверкающий меч!

Крик изумления пронесся среди землероек, столпившихся на утесе. Глинушка осмотрела голову змея, размышляя, пока Мара обмывала меч в озере.

— Кто-то ранил это чудовище своим мечом, но оно уплыло. А когда попыталось закрыть пасть, оно только вогнало меч глубже и убило себя. Вчерашняя буря выбросила чудовище на берег.

Мара бережно держала меч. Он сверкал и сиял в солнечном свете, совершенно неповрежденный и острый как лезвие бритвы.

— Что ты думаешь о нем, Глинушка? Он слишком мал для барсука, а для землероек слишком велик.

Старая барсучиха осмотрела меч:

— Воин, который носил его, был, несомненно, превосходным бойцом. Этот меч сделан барсуком — я слыхала о таких вещах, — ничто не может повредить его клинок.

Пиккль вырвал из хвоста волосок и бросил его на лезвие. И тут же присвистнул от изумления:

— Ну, ребята, мы должны быть благодарны тому, кто убил это чудище. Теперь озеро свободно!