Мара. Ведьма поневоле

Я ойкнула и инстинктивно вцепилась пальцами в руку Адерина. «Проныра» разворачивался на месте, и мне казалось, что корабль вот-вот взлетит.

— Что творится? — выдохнула я, испуганно глядя то на волка, то на Далию с Олафом. Мы что, всплываем? Взлетает? Воспаряем? На этой посудине, на которую без слёз не взглянешь?

— Эй, идите сюда. Тут дышится хорошо! — раздался из-за стены женский голос, и мы переглянулись. Первым направился к двери Адерин, я, на всякий случай прихватив книгу, засеменила следом. Олаф и Далия, начавшие в очередной раз переругиваться, задержались в трюме.

— Ох! — только и смогла вымолвить я, когда оказалась на роскошной палубе, куда вела лесенка с резными перилами, обнаружившаяся прямо за дверью. — Вот это да!

Прямо над нами хлопали белоснежные паруса, в которых жил озорник-ветер. Новёхонькие мачты гордо упирались верхушками почти под самые облака. Корвет «Шустрый проныра» из старой развалюхи превратился в роскошное судно, которое разворачивалось, становясь кормой к порту и беря направление туда, где из тумана выступала громада Чёрной горы.

— Кто сомневался в корвете? — Марлен, поставившая уцелевшую ногу на маленький бочонок, всматривалась в подзорную трубу. — Держитесь, мы отправляемся.

«Отправляемся» оказалось рывком «Проныры», который взял с места, как хорошая гончая, почуявшая свежий лисий след. Я снова схватилась за Адерина, едва устояв на ногах. Из трюма послышался звук падения и следом за ним — смачное ругательство, судя по всему, принадлежащее орку.

А я запрокинула лицо и рассмеялась. Не зря я почувствовала свободу и защиту, когда оказалась на борту «Проныры». Мы не ошиблись, когда прибыли в порт, и теперь наше будущее представлялось мне не таким уж и ужасающим.

Мы мчались к Чёрной горе на всех парусах. Адерин поднялся палубой выше, Лопух удалился по каким-то, одному ему ведомым делам, а Далия с Олафом так и не покинули трюма. Марлен подтащила бочонок к лееру, закурила и устроилась на нём, глядя на бескрайнюю гладь моря.

— А я ведь тоже одна из мар, — спокойно проговорила она, вызвав у меня удивлённый возглас, когда до меня дошёл весь смысл произнесённых ею слов. — Да-да. Легенды не лгут. Всего нас было четыре, думаю, ты знаешь эту историю. Ты — последняя из всех. Две предыдущих погибли, их уничтожили всадники Филениуса. А меня, — она невесело усмехнулась и кивнула на деревянный протез, — а меня заковали в плену «Проныры» навечно. Это море и мой корвет — вот те два места, где я могу находиться до конца своих дней. А он, смею тебя заверить, наступит нескоро.

Я шокировано отступила, пока не наткнулась спиной на леер и не облокотилась на него, ища опоры. Слова Марлен казались нелепицей, но голос Одноногой был полон такой уверенности, что я поверила ей беспрекословно. Моё «весёлое» путешествие и то, как я, походя, избегала неприятностей и смерти, теперь окрасилось для меня в совершенно иные цвета. Если раньше я воспринимала приключения в сказочном мире как некий квест, то теперь поняла, что это вовсе не игрушки.

— Ты одна из мар? Но они ведь все колдуньи.

— Нет. Это не так. Когда я попала сюда, я понятия не имела о том, что мне делать. Ни о какой волшбе и речи не шло. Это было так давно, что я уже и не помню всех подробностей. Я оказалась в чужом мире, одна, без понятия о том, кто я и для чего сюда переместилась.

— А легат? Он с тобой был?

— Был. Точно такой же, как и у тебя. Лопух знал, что за предназначение тебя ждёт?

Я помотала головой. Подсказки со стороны кота были, но точных ответов на мои вопросы он не давал.

— Нет. Лопух вообще ни о чём не знал. Ну, из того, что могло бы стать полезным — ни о чём.

— Мой хоболап тоже. Однако долго в неведении быть мне не пришлось. Очень скоро я поняла, что моё путешествие в этот мир не такое безоблачное, каким может показаться.

— Что случилось? На тебя напали?

— Можно сказать и так. Я встретила мужчину. Красивого, сильного и смелого. Думала, что он поможет мне добраться до Чёрной горы и освободить Эбениуса, но…

Она запнулась, а я вдруг почувствовала где-то глубоко внутри затаённую боль, словно чувства Марлен передавались и мне. И даже эти отголоски доставляли мне множество неприятных ощущений. Я не торопила Марлен, видя, что эта тема до сих пор для неё болезненна.

— Он оказался одним из Всадников, — наконец выдохнула она, переводя взгляд с линии горизонта на меня. — Это страшные существа. Кажется, они сотканы из самого Зла, такого чёрного, что их души давно погибли.

— Он не убил тебя, — я не спрашивала, утверждала. Оно и понятно, Марлен стояла передо мной невредимая и почти целая.

— Нет. Он не убил меня. Напротив. В его тёмном нутре для меня нашлось совсем другое чувство, совсем отличное от желания убить. Он полюбил меня. Странно и уродливо, но полюбил.

— Но он же Всадник… Кажется, у них есть какие-то штуковины. Страшные такие…