Маракотова бездна

— Должно быть, вы тогда пребывали на материальном уровне, а мы с ним сразились на уровне духовном, — задумчиво ответил профессор Маракот. — Подобные случаи учат смирению. Лишь коснувшись проявления высших сфер, можно в полной мере осознать, на какой низкой ступени творения мы находимся. Что ж, мною был получен поистине знаменательный урок! Впредь предстоит доказать, что я как следует его усвоил.

Вот такой удивительный опыт мы приобрели в подводной стране атлантов. Вскоре в возбужденных умах родилась идея отправить на землю послание, а спустя некоторое время удалось изобрести способ возвращения в подлунный мир с помощью наполненных легчайшим газом стеклянных шаров. О том, как нас встретили на поверхности океана, а затем и на твердой земле, я уже рассказал. Вернувшись в привычные условия, каждый из нас с головой ушел в собственную жизнь. Профессор Маракот всерьез собирается совершить новое глубоководное погружение, чтобы получить фактический материал для интересующего его исследования по одному из малоизученных разделов ихтиологии. Гениальный механик Билл Сканлэн вернулся в Америку, женился на своей девушке из Филадельфии и получил повышение по службе в компании «Меррибэнкс». Насколько мне известно, о новых приключениях он не мечтает. Что же касается вашего покорного слуги, Сайруса Хедли… должен признаться, что океан подарил мне драгоценнейшую из своих жемчужин. Ничего другого от жизни я не прошу.

Открытие Рафлза Хоу

Глава I ДВОЙНАЯ ЗАГАДКА

— Ну конечно он не придет! — с досадой в голосе проговорила Лаура Макинтайр.

— Почему же?

— Да посмотри, какая погода! Просто ужас!

Она не успела договорить, как снежный вихрь с глухим шумом ударил в уютное, завешенное красной шторой окно; протяжно завыл, засвистел ветер в ветвях огромных заснеженных вязов, росших вдоль всей садовой ограды.

Роберт Макинтайр отложил эскиз, над которым работал, и, взяв в руки лампу, стал вглядываться в темноту за окном. Длинные и словно мертвые сучья безлистых деревьев качались и дрожали, еле видимые за снежной бурей.

Сидя с вышиваньем у камина, сестра взглянула на профиль Роберта, силуэтом выступавший на фоне яркого света. Красивое лицо — молодое, свежее, с правильными чертами, волнистые каштановые волосы зачесаны назад и падают завитками на плечи — таким обычно и представляешь себе художника. Во всем его облике чувствуется утонченность: глаза с еле заметными морщинками в уголках, элегантное пенсне в золотой оправе, черная бархатная куртка, на рукав которой так мягко лег свет лампы. Только в разрезе рта что-то грубоватое, намек на какую-то слабость характера — нечто такое, что, по мнению некоторых, и в том числе сестры Роберта, портило прелесть и изящество его лица. Впрочем, об этом не раз говорил и сам Роберт, — как подумаешь, что каждый смертный наследует все нравственные и телесные пороки бесчисленных прошлых поколений, то, право, счастлив тот, кого природа не заставила расплачиваться за грехи предков.

Неумолимый кредитор этот, надо сказать, не пощадил и Лауры, но верхняя часть лица у нее отличалась такой совершенной красотой, что недостатки в остальных чертах замечались не сразу. Волосы у нее были темнее, чем у брата, ее густые локоны казались совершенно черными, пока по ним не скользнул свет лампы. Изящное, немного капризное лицо, тонко очерченные брови, умные, насмешливые глаза — в отдельности все было безупречно, и тем не менее всякий, взглянув на Лауру, смутно ощущал в ее внешности какое-то нарушение гармонии — то ли в чертах лица, то ли в его выражении. Всматриваясь внимательнее, можно было заметить, что нижняя губка у нее слегка оттопырена и уголки рта опущены — недостаток сам по себе незначительный, но из-за него лицо, которое могло быть прекрасным, казалось всего лишь миловидным. Сейчас на нем было написано недовольство и досада. Лаура сидела, откинувшись в кресле, бросив на колени суровое полотно и мотки разноцветного шелка и заложив за голову руки, белоснежные, с мягкими розовыми локотками.

— Он не придет, я уверена, — повторила она.

— Ну что за вздор, Лаура! Разумеется, придет. Чтобы моряк испугался ненастья!

— Ш-ш… — Лаура подняла палец, на губах у нее заиграла торжествующая улыбка, которая, однако, тут же уступила место прежнему выражению разочарования. — Это всего-навсего папа, — пробормотала она.