Маракотова бездна. Страна туманов (сборник)

– Это не собака. Подождите минуту. Подождите.

Запах псарни становился все сильней, он заглушал остальные запахи. Неожиданно Мэлоун почувствовал движение вокруг стола. В неясном свете фонарей показалась наполовину сформированная сгорбленная фигура, отдаленно напоминающая человеческую. Существо было неповоротливым, ширококостным, с круглой головой, короткой шеей и тяжелыми неуклюжими плечами. Оно медленно шагало вокруг стола. Неожиданно создание остановилось. Возглас удивления, смешанного со страхом, вырвался из груди одного из гостей.

– Не пугайтесь, – тихо сказал доктор Мапьюи. – Перед вами питекантроп. Он совершенно безобиден.

Отважного ученого ничто не могло вывести из равновесия.

– У него длинные когти. Он прикоснулся к моей шее! – воскликнул кто-то.

– Да, да, таким образом он приласкал вас.

– Хотел бы я, чтобы он так же приласкал вас, – пробормотал гость дрожащим голосом.

– Не отталкивайте его. Последствия могут быть непредсказуемыми. Существо, без сомнения, обладает чувствами, как большинство из нас.

Создание продолжило свой путь вокруг стола. Сейчас оно направилось к концу стола и остановилось позади трех англичан. Его частое дыхание щекотало шеи трех друзей. Неожиданно лорд Рокстон издал возглас отвращения.

– Тише, тише, – успокоил его Мапьюи.

– Оно лизнуло мне руку! – воскликнул Рокстон.

Секунду спустя Мэлоун почувствовал, как лохматая голова протиснулась между ним и Рокстоном. Левой рукой журналист нащупал длинную жесткую шерсть. Существо повернуло голову. Журналисту понадобилась вся его выдержка, чтобы не отдернуть руку, когда чудовище стало ее лизать. Затем оно исчезло.

– Что, черт возьми, это такое? – спросил Мэлоун.

– Нас предупредили, что его нельзя фотографировать. Очевидно, свет приведет его в бешенство. Медиум дал абсолютно четкие указания. Мы можем с уверенностью утверждать, что перед нами человекообразная обезьяна или обезьяноподобный человек. Нам уже приходилось наблюдать его, более отчетливо, чем сегодня. У него лицо обезьяны, но при этом прямые брови, длинные руки, огромные ладони и тело, покрытое шерстью.

– Том Линден выдавал кое-что получше, – прошептал Мэйли.

Он говорил очень тихо, но Рише снова услышал.

– Все явления природы являются предметом нашего изучения, мистер Мэйли. Нам не дано выбирать. Должны ли мы классифицировать цветы, но пренебрегать плесенью?

– Но вы признаете, что это опасно?

– Рентгеновские лучи тоже опасны. Сколько людей поплатились жизнью, пока не осознали степень риска? Тем не менее их жертвы были не напрасны. Те же слова можно произнести и о наших экспериментах. Мы еще не вполне осознаем, чем занимаемся. Но если удастся доказать, что питекантроп является к нам из невидимого мира, а затем отправляется обратно, мы перевернем мир науки. Риск быть разорванным на части его клыками ничто по сравнению с той великой целью, которую мы преследуем.

– Истина требует жертв, – сказал Мэйли. – Кто станет спорить с этим? Но все же я неоднократно слышал, как люди науки утверждали, что мы подвергаем опасности рассудок, пытаясь вступить в контакт с высшими силами. Полагаю, что мы обязаны пожертвовать всем, включая рассудок и даже жизнь, ради того, чтобы помочь человечеству. Почему мы не делаем так много для торжества духовного, как некоторые умники для материального?

Загорелся свет. Небольшая пауза была необходима, для того чтобы присутствующие могли немного отдохнуть перед очередным экспериментом. Гости разбились на небольшие группы и стали вполголоса обсуждать увиденное. Оглядываясь на хорошо оборудованную комнату, оснащенную современными приборами, нелегко было поверить, что некоторое время назад здесь летала неведомая птица и бродил покрытый шерстью питекантроп. Но видения, несомненно, были реальностью, фотограф принес свежие доказательства этому. По окончании сеанса он удалился в маленькую затемненную комнату, а сейчас выскочил, возбужденно размахивая пластиной, которую успел проявить и закрепить. Фотограф поднес пластину близко к свету. На ней была видна лысая голова медиума, склоненная над столом, и очертания таинственной птицы у него за плечами. Доктор Мапьюи радостно потер свои пухлые ручки. Как все первооткрыватели, он подвергался бесчисленным насмешкам в парижской прессе. Каждое новое открытие доктор собирался использовать в качестве дополнительного аргумента в свою защиту.

– Nous marchons! Hein! Nous marchons![10] – громко повторял доктор, в то время как погруженный в свои мысли Рише механически ответил:

– Oui, mon ami, vous marchez![11]

Маленький галициец сидел за столом, машинально пережевывал бисквит и запивал его красным вином. Мэлоун подошел к нему. Журналист выяснил, что медиум бывал в Америке и вполне сносно изъяснялся по-английски.

– Вы устали? Материализация изматывает вас?

– Не очень. Я провожу не более двух сеансов в неделю. Это предел моих возможностей, доктора не позволяют больше.

– Вы что-нибудь помните?

– Воспоминания приходят ко мне во сне. Немного здесь, немного там.

– Вы всегда обладали подобной силой?