Маранта

Сейчас она была похожа на ведьму, жуткое существо из страшной сказки с растрёпанными волосами и жёлтыми зубами, оскаленными в безумной улыбке. Сейчас она ненавидела свою дочь! Как эта маленькая мерзавка посмела не умереть? Как она могла жить до сих пор и мучить свою мать, которая о ней заботилась всё это время? Какая чёрная неблагодарность! Как она смеет заставлять её убивать себя, зная, как ей это тяжело? Наказать! Она заслужила это! Да за такое убить мало!

Женщина схватила со стола давно приготовленный нож и занесла его над горлом дочери. Как назло её рука дрожала, так, что кончик ножа плясал в неверном свете лампы, словно живой. Этак можно и промахнуться! Для верности она взялась за рукоятку двумя руками и вдохнула поглубже. Спящая девочка шевельнулась и слабо вскрикнула.

Нет, она не могла видеть занесённое над собой орудие смерти. Видимо ей снился недобрый сон, но сил у малышки было так мало, что их не осталось даже на вопль ужаса.

Нож снова задрожал в руках обезумевшей матери. Этак она промахнётся и не сможет убить эту мелкую дрянь одним ударом! А её надо было непременно убить одним ударом. Почему? Этого женщина не помнила, но какая, в конце концов, разница? Надо и всё! Она снова отвела руки, судорожно сжимавшие рифлёную рукоятку.

Вдруг ей вспомнилось – это был любимый нож её мужа, который кто-то подарил ему много лет назад, ещё до их знакомства. Он так гордился этим охотничьим ножом, хоть сам никогда не ходил на охоту! Даже когда вышел королевский указ о запрете оружия для гражданского населения, муж не отдал этот нож полицейским чиновникам, а припрятал здесь в подвале за вынимающимся бревном. Это было вообще единственное оружие в доме, не считая топора для колки дров, который так и остался во дворе, когда в город ворвались монстры. Спустившись в подвал, муж первым делом достал этот нож из тайника, и некоторое время сидел с ним в руках, уставившись на запертый люк. В тот злополучный день, когда он так неосторожно высунулся из люка, нож тоже был в его руке, но после того, как обезглавленное тело свалилось на дно подвала, нож выпал и отлетел куда-то в угол. Его потом нашла неугомонная дочка и принесла матери…

Женщина поймала себя на том, что её руки висят, как плети и ножа в них нет. Опустив глаза, она увидела, что он валяется у её ног, а она так и стоит над спящим ребёнком, вместо того, чтобы осуществить задуманное.

Нет, так дело не пойдёт. Пожалуй, лучше задушить её подушкой. Но на единственной в подвале подушке, как раз и спала эта самая девочка, которую надо было убить. Что это вообще за девочка? Ах да! Это же дочь, которая в чём-то провинилась и заслужила наказание. Только вот убить её почему-то очень сложно.

Вдруг женщина рассмеялась низким, полузадушенным голосом, прозвучавшим в тишине, как хриплое карканье. Ничего сложного! Надо просто разбить ей голову табуреткой! И лучше всего для этого подойдёт низенькая дубовая табуретка, на которой в углу стоит пустая корзина для хлеба.

Женщина отшвырнула ногой бесполезный нож и направилась в угол, утопающего во мраке помещения. Она отбросила лёгкую, как пёрышко корзину, предварительно заглянув в неё, не осталось ли на дне хлебных крошек?

Табуретка действительно была будто специально создана для убийства. Приземистая, небольшая, но тяжёлая. Её ножка легла в руку, словно изначально предназначалась для того, чтобы быть рукояткой дубинки. Мать придирчиво взвесила это орудие в руке, перевернула сидением вниз, удовлетворённо кивнула, затем повернулась к своему ребёнку и… замерла в недоумении!

Девочка уже не лежала, а сидела на своём импровизированном ложе. Но не это заставило мать замереть на месте с табуреткой в руке. От ребёнка исходило сияние! Её дочь светилась, словно маленькое солнышко и от этого зрелища у матери подкосились ноги. С грохотом покатилась по полу выроненная табуретка. Девочка медленно повернула голову в сторону матери и открыла удивлённые, ничего не видящие глаза. Судорожно перебирая ногами, женщина отползла в дальний угол подвала и закрылась руками, выставив их ладонями вперёд. Она не могла видеть сейчас свою дочь, она вообще ничего не соображала, панический страх совершенно погасил её сознание!

– Атаман! – громыхнул голос откуда-то сверху. – Здесь есть люди!

Из открытого настежь люка, заслонив на секунду яркие солнечные лучи, в подвал спрыгнуло, что-то большое и тёмное. Девочка так же медленно повернула голову в сторону этого существа, которое в лучах света казалось огромным и бесформенным, и произнесла слабым тоненьким голосом:

– Папа?

– Не знаю, кроха! – ответил бородатый разбойник, которому низкий потолок подвала не давал распрямиться во весь рост. – Я не часто бывал в этом городе, но может быть я и впрямь твой папа!

С этими словами он сгрёб ребёнка огромными ручищами и поднял над головой, просунув в подвальный люк.

– Зигель, принимай!

Стоявший над люком Зиг осторожно подхватил невесомое крохотное тельце, удивляясь его лёгкости и хрупкости.

– Давай сюда! – крикнула, подбежавшая, как раз вовремя, Галанта и ловко приняла девочку на руки.