Марат

Коренастый, кряжистый, с большой головой на короткой бычьей шее, с лицом, обезображенным оспой, он первоначально производил неблагоприятное, почти отталкивающее впечатление. Но он умел и привык подчинять себе аудиторию. Ничто не могло поколебать его самоуверенности. Его гремящий голос, перекрывавший все шумы, сразу же приковывал внимание. Его речь была взволнованна, горяча и в то же время исполнена несокрушимой уверенностью в искренности предлагаемых средств. Казалось, он один знал то, что оставалось скрытым для всех остальных. Через несколько минут он уже полностью овладевал аудиторией.

Но Мирабо, которому нельзя было отказать ни в уме, ни в проницательности, ни в понимании людей, очень скоро понял, что эта благословенная им революция свершается вовсе не для того, чтобы вознести его к вершине власти, что в революции действуют люди, ускользающие из-под его влияния, что народ является той могущественной стихией, которая вскоре может затопить всю страну.

Когда после народного восстания 14 июля революция победила, когда Мирабо в результате этой победы стал признанным главой революции, тогда, по его мнению, революция должна была остановиться.

Но как ее остановить? Мирабо понимал, что нельзя идти против течения. Он продолжал выступать как самый ревностный слуга народа, как рыцарь революции, готовый сложить за нее свою голову. Но в глубине души он уже искал тайных путей, путей, которые бы позволили ему изменить направление событий.

В. И. Ленин дал очень точное и глубокое определение Мирабо, назвав его «гениально-продажным авантюристом». Политические замыслы Мирабо всегда смешивались с личными расчетами. Он постоянно испытывал нужду в деньгах не потому, что их было у него мало, но потому, что не было предела его способности их тратить. Революция не могла ему дать эти деньги — и Мирабо вступает в тайную связь с двором. Это сулило, ему не только материальные, но и политические выгоды. Тайная сделка Мирабо с двором подготавливалась всей политикой трибуна в течение первого года революции. Очень осторожно, почти незаметно, Мирабо шаг за шагом поворачивал вправо. Еще оставаясь на авансцене революции, выступая как ее трибун, вызывая восхищение современников громовыми обличениями абсолютизма, он внутренне созревал для измены народу.

Мирабо в то время через посредников искал возможность вступить в соглашение, в сделку с двором. Кто знал об этом? Никто. Лишь замечательный революционный инстинкт Марата, его поразительная прозорливость позволили ему разгадать истинную природу Мирабо в ту пору, когда Национальное собрание еще громкими рукоплесканиями встречало каждое выступление знаменитого оратора. Марат выступал с грозными предостережениями. В июне 1790 года он называл уже Мирабо «ревностным приспешником самодержавной власти, лишь для вида прикрывающимся маской патриотизма». 10 августа 1790 года на страницах своей газеты «Друг народа» Марат писал о Мирабо:

«Ему не хватает только честного сердца, чтобы стать знаменитым патриотом. Какое несчастье, что у него совершенно нет души!.. Я с ужасом наблюдал, с каким неистовством он стремился попасть в Генеральные штаты, и тогда же сказал себе, что, доведенный до необходимости проституироваться, чтобы жить, он продаст свой голос тому, кто предложит большую сумму. Будучи сперва против монарха, он сегодня ему продался!»

Сейчас можно только удивляться поразительной интуиции Марата. Он не располагал достоверными сведениями, он не мог точно знать, что Мирабо продался двору, но он это угадал, и не ошибся. Действительно, за три месяца до того, как писал Марат, в мае 1790 года, Мирабо вступил в тайную сделку с королевским двором, стал тайным агентом монарха, получающим от него содержание.

В лице Мирабо Марат поражал всю господствующую партию конституционалистов, партию крупной буржуазии и либерального дворянства. Те же политические пороки, которые присущи Мирабо, были свойственны в той или иной мере и другим деятелям господствующей партии крупной буржуазии. Марат публикует в «Друге народа» статью «Коррупция большинства членов Национального собрания». Он разоблачает продажность тех людей, которые называют себя отцами нации. Он доказывает, что они служат не народу, а тайным силам, выступающим против него.

В конце 1789 — начале 1790 года Национальное собрание приняло декреты об избирательной системе. Эти декреты были приняты в прямом противоречии с Декларацией прав человека и гражданина, устанавливавшей равенство прав. Согласно декретам Собрания об избирательной системе граждане делились на так называемых «активных» и «пассивных». «Активными» назывались граждане, обладавшие определенным имущественным доходом и в зависимости от него имевшие право избирать и быть избранными. К пассивным гражданам относилось 4/5 нации, то есть все ее трудящееся население, не обладавшее имущественным цензом, не платившее определенных налогов и лишенное поэтому избирательных прав.